Поцелуй Иуды

Сидя в тиши своей комнаты и размышляя об этом, я все воспринимала по-другому, совсем не так, как тогда, когда теряла рассудок от поглощающей меня страсти, затмевающей все другие чувства и каноны приличия, несмотря на мое отчаянное сопротивление. Он должен понять, что я в состоянии трезво смотреть на всю ситуацию и считаю ее возмутительной. Мне стыдно смотреть в глаза Фрее, мне даже стыдно перед самой собой.

Я внезапно проснулась посреди ночи и села в постели, стараясь понять, что меня разбудило. И поняла. Наверное, прозрение пришло во сне.

Человек, которого я встретила в лесу на пути к Кате Шварц, был тем самым мужчиной, которого я столько раз встречала около Грейстоуна. Тот, кто жил в гостинице и, как я думала, приехал осматривать окрестности. Это его я видела на пути в церковь около Дувра, когда мы с мисс Элтон ездили смотреть церковные книги.

Какое странное совпадение, что он оказался в Брюксенштейне.

Я не могла заснуть. Я лежала и думала о встречах с Конрадом, о разговоре с Катей Шварц, подозрении в глазах Татьяны и теперь еще об этом человеке.

На следующее утро мне принесли записку от Конрада. Я считала, что с его стороны слишком безрассудно просто так передавать мне записки, потому что их, без сомнения, могли перехватить. Но с другой стороны, когда он чего-то хотел, добивался этого, не задумываясь о мелких препятствиях, стоявших на его пути.

«Любовь моя.

Ты сможешь выйти из дома утром. Я послал человека из Великого замка к графу с распоряжениями о том, чем они все, включая графиню Фрею, должны будут его развлекать до вечера. Мой посыльный будет находиться с ними до конца. А в это время я буду ждать тебя в нашей таверне, и оттуда мы поедем в лес, потому что я хочу тебе кое-что показать.

Любящий тебя К.»

Я была одновременно и счастлива и встревожена, потому что все глубже запутывалась в интриге, из которой не было выхода, и которая может иметь слишком тяжкие последствия. Итак, Конрад устроил так, чтобы я весь день была свободна.

Но я все же пошла в таверну. Не знаю, удалось ли ему обмануть кого-нибудь своим одеянием. Я его узнала сразу, наверное, потому что любила.

Мы позавтракали в отдельной комнате, и я была так счастлива, сидя с ним вдвоем, за столом. Он все время касался моей руки и был очень нежен. Теперь он становился моим защитником, ведь речь шла не о встречах урывками, а о нашем будущем.

Ему не терпелось показать мне дом, который он хотел сделать нашим, несмотря на все мои протесты, что я никогда не соглашусь обмануть Фрею.

— Поедем, и ты увидишь его сама, — говорил он. — Тебе понравится.

— Какой бы он ни был прекрасный, он все равно не повлияет на мое убеждение, что все это неправильно, и я не хочу участвовать в этом обмане.

Он умоляюще улыбнулся.

— Ну давай хотя бы представим это себе… немножко.

Мы вместе вышли из таверны и поехали через город.

Солнце стояло высоко и было очень тепло. Я подумала: мы только представим себе это, пусть сегодняшний день останется в памяти на долгие годы.

На главной площади происходила какая-то церемония. Было так красиво. Девушки и женщины были в национальных костюмах — широких красных юбках и белых блузках, в их волосах сверкали красные цветы. На мужчинах были белые бриджи, желтые чулки и белые рубашки. На шапках у них были длинные кисти, свисавшие на спину.

Они танцевали под звуки скрипки, и мы остановились посмотреть.

Вдруг к нам подошла молодая девушка. Она преподнесла мне маленький букетик цветов. Не успела я поблагодарить ее, как неожиданно нас окружило множество людей. Они запели Национальный гимн.

— Зигмунд! — кричали они. — Зигмунд и Фрея!

Конрада это совершенно не смутило. Он улыбался и разговаривал с ними, желал им приятно повеселиться, и радовался, что имеет возможность свободно общаться с народом без всяких церемоний.

Он снял свою шляпу и размахивал ею. Мне хотелось развернуться и уехать как можно быстрее. Но Конрад упивался происходящим. Для него очень много значила поддержка народа. Я видела, как он подходил для роли, предназначенной ему судьбой, и как я не вписывалась в его положение.

Народ все толпился. Кто-то принес несколько полотен, которые связали вместе и протянули на нашем пути. Все смеялись и подбадривали нас.

— Поедем, — позвал Конрад. Он взял поводья моей лошади и повел ее рядом с собой. Когда мы подъехали к препятствию, раздался вздох толпы и полотна опустили на землю. Мы проехали через выкрикивающую приветствия толпу и поскакали к лесу.

— Ты им понравилась, — заметил Конрад.

— Они приняли меня за Фрею.

— Они были нам рады.

— Они скоро поймут, что я — это не она. Странно, что они меня за нее приняли. Ведь они ее часто видят.