Поцелуй меня, Катриона

– Неужели ты не понимаешь? Ты отдалась ему до свадьбы, точно так же, как мать Энрико. А теперь он думает, что ты – пропащая женщина, поэтому и обозвал тебя распутницей. Может быть, если я поговорю с ним и все объясню… Я скажу, что до свадьбы все равно всего несколько дней, вы ведь почти уже женаты! Он все поймет и…

– Ты что, спятила? – возмущенно выдохнула Катриона. – Она пойдет за меня просить! Ты не посмеешь этого сделать, если не хочешь рассориться со мной на всю жизнь! Пусть лорд Фитэйн считает меня распутницей, недостойной носить его имя!..

Девушка села на кровати, отбросила назад волосы и гордо подняла голову, совсем не придав значения обстоятельству, что в комнате было темно, и Бьянка никак не могла оценить ее игры, достойной сцены лучших театров мира.

– Именно этого я и добивалась. Он будет плясать под мою дудку! – возбужденно сказала она.

– Но зачем тебе это: надо?

– Чтобы ты могла выйти замуж за Энрико, а меня оставили бы в покое и не приставали бы с этим проклятым замужеством! Теперь поняла?

– Но это же позор на весь Фридженти!

– А я не собираюсь здесь оставаться – папа отдаст мне приданое, и я уеду в Рим.

– Но как же твое доброе имя, Катриона? Ведь люди будут болтать, писать… Весть о твоем позоре дойдет и до Рима.

– Тогда я поеду в Англию, где меня никто не знает. Ты же помнишь, мне всегда хотелось там побывать.

– Но я думаю… Ах, Катриона, подумай, что ты делаешь! А вдруг ты беременна? Ведь пройдет какое-то время, прежде чем ты об этом узнаешь!

– Я не беременна, – уверенно заявила Катриона. – Я все предусмотрела заранее. Питер знает, и как этого избежать.

– Ох, Катриона, это большой грех, – снова застонала Бьянка.

– Ну, не больший, чем обычная внебрачная связь, – парировала старшая сестра.

Наступило долгое молчание. Затем Бьянка тихо сказала:

– Папа будет убит горем.

– Я знаю, – Катриона натянула одеяло, – и это меня огорчает больше всего. Папа совсем разочаруется во мне, но теперь уже слишком поздно думать об этом. От меня больше ничего не зависит. Лорд Фитэйн, несомненно, все сам ему расскажет.

В голосе девушки звучала печаль, которой она сама удивилась. Не нужно было носить кольцо с сапфиром, приковывающее ее к Питеру, застегивать ненавистное тесное платье… Никакой самонадеянный лорд не станет распоряжаться ее жизнью! Она получила то, к чему так страстно стремилась и теперь, казалось, должна была радоваться, но радости почему-то не было.

– Это потому, что мне жаль терять свое доброе имя, – пыталась как-то утешить себя Катриона. – А еще я не хочу огорчать папу.

С этой мыслью она уснула, но всю ночь ей снилось покрытое цветами поле, где они гуляли вместе с Питером Карлэйлом. Она протягивала к нему руки, а он только укоризненно качал головой.

Проснулась Катриона совершенно опустошенная. Услышав на кухне голос Питера, она решила, что сон продолжается.

Дрожа от волнения, девушка быстро оделась и вбежала в кухню. Карлэйл сидел за столом. Рядом с ним стояла Консуэло, пожирая глазами каждое его движение.

– Второй завтрак, – бодро сказал лорд Фитэйн, улыбаясь невесте. – Первый я съел намного раньше, и он совсем не был так хорош, как этот. А как ты, дорогая?

Катриона недоуменно моргала глазами. Как изменились его голос и манеры! Он говорил с ней тоном собственника! Но ведь Питер – настоящий джентльмен и должен проявлять беспокойство по поводу того, что лишил девушку невинности, пусть даже он и хотел на ней жениться.

– У меня все прекрасно! – с вызовом ответила девушка. – У меня всегда все прекрасно!

– Рад это слышать.

– Мой отец сейчас в амбаре. Когда закончите завтракать, то можете найти его там.

– Я уже закончил. Благодарю, Консуэло, все было очень вкусно.

Когда они вышли на улицу, Питер с любопытством спросил:

– Мне, разумеется, всегда приятно видеть твоего отца, но зачем мне разыскивать его именно сейчас, я что-то не понимаю?

– Но ведь так принято поступать в случае разрыва помолвки. Отец захочет узнать причину, и вам следует все ему рассказать.

– Милая девочка, – ласково сказал лорд по-английски, – что это ты несешь?

– Ты прекрасно знаешь, что.

– Нет уж, объясни.

– Я больше не девственница! – торжественно провозгласила Катриона и сунула ему в руку кольцо с сапфиром.

– Неужели?! – изумленно воскликнул Питер. – Спасибо, что доложила, а то я, по наивности, думал, что этого никто не знает лучше меня. Более того, я воспринимаю это известие с огромным удовольствием.

Катриона изо всей силы ударила его по лицу. Карлэйл устало вздохнул и тоже слегка шлепнул ее по щеке.

Тут она разрыдалась, как ребенок.

– Ну, полно, ты едва не вывихнула мне челюсть, но я же не плачу. Кроме того, я пообещал никогда тебя не бить, когда мы поженимся, если ты только не сделаешь это первая.

– Но мы никогда не поженимся.

– Интересно, кто это решил?

– Ты сам и решил. Помнишь позапрошлую ночь? Ты сказал, что нельзя поддаваться искушению, потому что мы обручены. Отец Энрико… И потом, ты называл меня распутницей. Всем мужчинам хочется, чтобы их невесты были девственницами, даже мой отец тебя поймет и будет на твоей стороне.