Поцелуй меня, любимый (СИ)

Невер, по-прежнему скованный по рукам и ногам, тяжело ворочался на мягкой перине в своем шатре. В голову лезли мрачные думы одна не лучше другой. Вот зачем он этому степняку? Стражники правителя, охранявшие темницу, выволакивая русича силой на божий свет, чтобы поспешно передать в руги заморского посланца, даже и не скрывали, что для устрашения его непокорной девяносто девятой жены, Миладушки, захваченной проклятым пранадармцем в плен. Погруженный в тягостные мысли, Невер даже вздрогнул, когда неожиданно откинулся полог роскошного шатра, где го на ночь оставили в одиночестве. Сначала из своего лежачего положения он увидел только великолепный красный сафьяновый сапог, расшитый золотом, а потом, с усилием приподнявшись на локти, и его владельца, переступившего порог шатра. Это был виновник его невеселых раздумий – красавец пранадармец.

- Красив, ой красив, черт басурманский, - с неудовольствием и внезапной жгучей ревностью отметил про себя Невер. – И молод. Лет двадцать от силы.

Сам-то князь в свои тридцать лет и выглядел, и считал себя умудренным жизнью взрослым мужчиной.

И действительно, парень был чрезвычайно красив нездешней, экзотической, а от этого еще более привлекательной красотой. Темные короткие волосы на макушке переплетались причудливым колосом, а на висках сходили совсем на нет. Легкая щетина на смуглых щеках, аристократический чуть заостренный нос с небольшой горбинкой, припухлые чувственные сочные губы, которые сейчас кривились в непонятной горькой усмешке. И в довершение ко всему – пронзительные миндалевидные синие-синие глаза в обрамлении длиннющих загнутых черных ресниц. Роста пранадармец был чуть выше среднего, поджарый и стройный, но ткань рубахи на груди и на руках не скрывала наличие хорошо прокачанных мышц.

Невер разом вспомнил все слухи, доходившие до него в темнице о втором принце Серебряной Завлуди. Дерзок, отчаянно смел, нагл, удачлив, силен, ловок и умел в бою. И хитер, хитер как тысяча лис. А еще охранники шушукались, что женщины на турнире чуть ли не гроздями были готовы выпасть с балконов, лишь бы попасться на глаза триумфально гарцующему на прекрасном коне пранадармцу с неотразимой белозубой улыбкой.

Пододвинув к себе небольшой походный табурет, пранадармец, широко расставив ноги, сел на него прямо напротив Невера и погрузился в такую же глубокую задумчивость, опершись правым локтем о колено, а кулаком – в подбородок. Невер было дернулся, желая хотя бы нагрубить послу, совершенно забыв о кляпе во рту, когда молодой мужчина поднял в останавливающем жесте правую руку и негромко произнес:

- Постой, Невер. То, что я скажу сейчас, может показаться тебе бредом, выдумкой, уловкой, чтобы обмануть тебя. Но, клянусь, это все чистая правда. Прости, что до сих пор не приказала освободить тебя. Но поверь, это для твоего же блага. Зная твой буйный нрав, милый, я боюсь, что ты можешь навредить себе и другим, не разобравшись в ситуации.

- Приказала, милый? – лихорадочно билась мысль в мозгу Невера. Из уст этого образчика настоящей мужественности подобные слова звучали дико, и бедный русич начал думать, что от длительного голода и неподвижности начал сходить с ума, и у него уже слуховые галлюцинации.

А Илад продолжал:

- Когда до меня дошли вести, что ты в пленув Эгране, нужно было как-то действовать. Но делать это в облике Милады было невозможно, так как, во-первых, на наши владения надвигался твой заклятый «друг» Драгош из Ильрима, желавший захватить меня и княжество в придачу. А во-вторых, кто бы отдал тебя мне? В лучшем случае, заключил бы меня правитель Гаруф в соседнюю камеру, а в худшем – сделал своей женой.

Степняк говорил медленно, видно было, что он тщательно старается подбирать слова. Но произносились они столь мужественным баритоном со слегка хриплыми низкими нотами, что все происходящее стало казаться Неверу еще большим бредом.

- Чтобы получить это обличье, я вынуждена была обратиться к ведьме. Но расплатиться пришлось своей силой. Теперь только ты можешь вернуть себе свою жену,  - тут степняк запнулся и потом, словно на что-то решившись, быстро вымолвил, - Поцелуй меня, любимый!.

От такого поворота событий князь откровенно обалдел и в ужасе таращился на степняка. Мало ему всяких унижений, так еще и с мужиком-вражиной целоваться! Так вот зачем степняк морочит ему голову! Видать, он из тех, кому мужчины милее женщин, вот и придумал дурацкую сказку про Миладу.

- О, прости, понимаю, ты не можешь мне ответить с кляпом во рту.

С этими словами пранадармец наклонился к русичу, чтобы вынуть у него затычку изо рта. И в ту же секунду получил смачный плевок в лицо.