Поцелуй Мрака

Узнав, что в доме раненый, Беатриче оставила детей завтракать с няней, а сама, прихватив на всякий случай коробочку, где у нее были собраны лечебные травы, а главное – узкие ленты чистой ткани, направилась предложить свою помощь до приезда врача. Открыв дверь, она увидела, как Марисоль держит за руку неподвижного мужчину, а Алехандро и Фернандо напряженно всматриваются в его лицо. Дыхание раненого сопровождалось предсмертными хрипами, и Беатриче со страхом перевела взгляд вниз.

– Эннио… – беззвучно прошептала она и с легким стуком рухнула на пол. Только тут присутствующие в комнате заметили ее появление, и Фернандо  бросился поднимать бесчувственную жену. Он опасался, что ее реакция будет именно такой, но никак не думал, что она войдет в комнату незаметно, и он даже не успеет ее предупредить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приехал медик. Увидев состояние больного, он лишь безнадежно покачал головой, но Марисоль вцепилась в него мертвой хваткой и пригрозила, что если он не спасет Фоско, то она собственными руками придушит невинного врача. Алехандро с трудом оттащил сестру от доктора. Оставленный в покое, тот принялся колдовать над раной. Сначала он прижег ее предварительно раскаленным железом, что поспособствовало остановке крови, а затем, смочив повязку смесью из сока алоэ, спирта и настойки целебных трав, он наложил ее на небольшую, но сильно кровоточащую дырочку от пули, утверждая, что основная беда кроется в серьезной потери крови. Доктор предположил, что задета какая-то важная артерия, из которой и вытекают все соки организма. Больше он ничем не мог помочь, лишь прописал покой, лечебные отвары и пообещал вскоре прийти, чтобы сделать перевязку. Если, конечно, еще понадобится…

Марисоль почти не отходила от Эннио, непрестанно бормоча его настоящее имя, которое ей нравилось значительно больше, чем Фоско. Она сидела на краешке кровати и держала его за руку, шепотом умоляя жить. Еду ей приносили сюда, спала она, примостившись рядом, вслушиваясь в его мучительное дыхание. Она бережно поила его бульоном и прописанным целебным отваром в те моменты, когда приходил в полусознание, и вытирала со лба пот.

Много раз заходили то Алехандро, то Фернандо и покидали комнату с надеждой: вопреки опасениям доктора, Эннио продолжал дышать и бороться. Часто в комнату заглядывала Беатриче, желая помочь в уходе за братом, но Марисоль ревностно все делала сама, почти никому не позволяя прикасаться к Эннио.

Алехандро привез Анниту. Экономка обливалась слезами, глядя на обожаемого хозяина, и горячо молилась. Беатриче предложила ей остаться в их доме, пока не произойдут какие-то изменения, но Аннита отказалась: ей нужно было «поддерживать хозяйство, чтобы к возвращению сеньора Фоско оно не пришло в упадок».

Прошло уже два дня, а Эннио так и не приходил в сознание, бредил и никого не узнавал. Тело его пылало и обливалось потом, а в бреду он, к радости Марисоль, постоянно звал ее и нередко упоминал Беатриче, только фразы были совершенно бессвязными.

Маска теперь не закрывала лицо Эннио, и Марисоль непрестанно разглядывала его при свете дня или лампы. Глубокий узкий шрам тянулся от виска до щеки, но не обезображивал. Наоборот, он действительно придавал лицу мужественности, загадочности. А Марисоль наконец-то догадалась, что именно скрывал Эннио под маской: когда в бреду он начинал говорить, двигалась только правая половина рта, в то время как левая половина губ оставалась неподвижной. Это выглядело странно и непривычно, но не оттолкнуло Марисоль, не вызвало в ней отвращения, даже не породило никаких неприятных чувств. Она любила его, несмотря на внешние недостатки.

На третий день солнечный луч смело заглянул в окно и коснулся сомкнутых век Марисоль. Она не услышала привычного хриплого дыхания и испуганно подскочила. Взгляд ее уперся в ярко-синие глаза. Они светились нежным волшебным светом.

– Что ты делаешь в моей кровати? – спросил он хриплым шепотом, и правый уголок губ иронично приподнялся.

– Сплю, – улыбнулась Марисоль. Сердце радостно заколотилось. Ей хотелось броситься к нему на грудь, но она опасалась причинить ему боль.

– Мне сначала показалось, что я попал в рай…

– Нет, мы все еще на земле.

Вдруг лицо его изменилось, а в синих глазах всколыхнулся целый шторм. Эннио молниеносно поднял руку и коснулся лица. Нестерпимая боль пронзила его тело, яркой вспышкой ворвалась в мозг и рассыпалась там сотней болезненных искорок.

– Не смей подниматься, – строго сказала Марисоль, с тревогой глядя на повязку, в страхе ожидая, что она окрасится в алыйࠠцвет.

– Где маска? – спросил Эннио глухо, не открывая глаз.

– Потерялась. Впрочем, больше она не нужна тебе.

– Что со мной? – испытующе посмотрел он на нее.

– Этот подлец попал тебе в шею, ты потерял много крови…

– Как жаль, что он промахнулся… – с тоской проговорил Эннио.

– Ты спятил?! – возмутилась Марисоль.