Поцелуй на пожарной лестнице

«Угу, недоразумение, – подумала Катя, – в результате которого возникло два трупа».

Но спорить с мужем у нее не было сил.

– Переночуешь у Леши с Дашей, а утром я буду у него. Все будет хорошо, малыш, с тобой ничего больше не случится!

В Катиной измученной душе вспыхнула надежда, что все так и будет.

– Может, все же вернешь мне мобильник? – язвительно напомнила о себе брюнетка.

– Отваливай с этой тусовки как можно быстрее, – посоветовала ей Татьяна.

Оставшись одни, девушки рассмотрели бумажник. Хорошей черной кожи, с маленькой монограммой в углу: «S.R.» Внутри было немного наличных денег, две кредитки и фотография двух женщин: одна худощавая блондинка лет пятидесяти с хвостиком, вторая гораздо моложе и красивее.

«Наверное, жена и ее мать… – подумала Катя, – хотя нет, они не похожи совсем. Тогда это его мать… Но уж больно ласково невестка свекровь обнимает… Просто не знаю, что и думать…»

Бельгиец стоял на прежнем месте. Судя по его спокойному виду, он еще не заметил пропажи бумажника. Катя и Татьяна переглянулись. Татьяна прошла мимо мужчины и незаметно выронила портмоне. Катя тут же подошла к нему, прикоснулась к плечу и проговорила:

– Месье, это не вы уронили?

Он опустил взгляд, затем хлопнул себя по карману пиджака и удивленно воскликнул:

– О-ля-ля! Как же я рассеян! Благодарю вас, мадемуазель!

Наклонившись, он поднял бумажник, заглянул в него и поспешно спрятал в карман.

– Я вам чрезвычайно признателен! С моей стороны это непростительная рассеянность. Было бы очень жаль потерять это… особенно мне дорога одна фотография…

Катя вспомнила снимок двух женщин и отчего-то расстроилась. Судя по тому, как этот бельгиец всполошился, та дама, что моложе и красивее, – наверняка его жена… впрочем, ей-то что за дело? Она никогда больше не увидит этого бельгийца, и он никогда в жизни о ней не вспомнит… и вообще ей сейчас нужно думать не о нем, а о собственной безопасности…

– Как я могу вас отблагодарить? – продолжал мужчина.

– За что? – Катя пожала плечами. – Я ничего не сделала… Впрочем… кое-что вы действительно могли бы для меня сделать.

– Что именно? – Бельгиец оживился, но одновременно в его взгляде появилась какая-то настороженность.

– Для начала вы могли бы назвать свое имя. Как-то неудобно разговаривать с человеком, не зная, как к нему обратиться.

– О, извините меня! – Мужчина засмеялся. – Это непростительная оплошность с моей стороны! Позвольте представиться, меня зовут Седрик. Седрик де Рэ…

– Вот как! – Катя с новым интересом взглянула на собеседника. – А маршал Франции Жиль де Рэ, известный под прозвищем Синяя Борода, не приходится вам родственником?

– О, мадемуазель! – Седрик поднял руки. – Вы меня восхищаете! Такие познания… бедняга маршал действительно был моим прапрапрадедушкой…

– Тогда вашей жене стоит быть осторожнее! – Катя наклонила голову набок, следя за выражением лица собеседника. – Вдруг у вас проснутся преступные наклонности предка? Ведь он был женат семь раз и одну за другой убил всех своих жен!

Седрик громко расхохотался.

– Вы меня повеселили, – сказал он, отсмеявшись. – Но, во-первых, я еще не женат, а во-вторых, все россказни о моем предке – это клевета. Он вовсе не убивал своих жен! Он был добрым католиком и женат был всего один раз, на моей прапра… сколько-то раз прабабушке. Его действительно казнили по обвинению в колдовстве, но подлинной причиной казни было фантастическое богатство маршала, которое не давало спокойно спать некоторым сильным людям королевства.

«Не женат! – выделила Катя главное в его словах. – Но кто же тогда женщина на фотографии? Этим снимком он очень дорожит… спросить его прямо никак нельзя, тем самым я признаюсь, что заглядывала в бумажник… да в конце концов, не все ли мне равно? Я люблю своего мужа, и сейчас у меня гораздо более серьезные проблемы, чем семейное положение этого симпатичного бельгийца…»

– Я представился, – напомнил ей Седрик. – Но вы пока еще – таинственная незнакомка…

– Да, извините… меня зовут Катя, Катя Неверова.

– Прекрасное имя! – галантно проговорил Седрик. – Мою мать тоже зовут Катрин…

– Я подумала, что вы еще кое-что могли бы для меня сделать. Вы ведь, наверное, на машине? Если бы вы отвезли меня к моим друзьям, это было бы замечательно!

– Прекрасно! – бельгиец засиял. – Если хотите, поедем прямо сейчас. Честно говоря, мне здесь уже порядком надоело.

Впрочем, вечеринка и так подходила к концу, гости начали понемногу расходиться.

Катя попросила Седрика подождать ее возле выхода: ей нужно было еще отдать ассистентам Василисы платье и босоножки.

Когда она вышла на крыльцо в своей собственной одежде, Седрик ее явно не узнал. Он стоял, оглядываясь по сторонам и время от времени поглядывая на часы. Отчего-то ей стало стыдно поношенной Таниной куртки. Рассердившись на себя за совершенно неуместное чувство, Катя подошла к бельгийцу почти вплотную и окликнула. Только тогда он всплеснул руками и воскликнул:

– О-ля-ля! Вы, как Золушка, после полуночи меняете свое обличье… впрочем, в таком наряде вы еще очаровательнее!