Поцелуй на рассвете

– Точно. И когда-то тебе это очень нравилось. Чем более пикантные словечки я произносил, тем больше тебе нравилось.

– Я… ой, не надо! – Он принялся щекотать пальцами ее ребра. Брин всегда ужасно боялась щекотки. – Райли, я серьезно, прекрати сейчас же!

– Скажи волшебное слово.

– Пожалуйста, – задыхаясь, прохрипела она. – Пожалуйста!

Щекотка прекратилась, но Райли просунул руки под свитер и стал поглаживать ее живот.

– Спорим, на тебе те самые трусики.

– Спорим, что нет.

– На что спорим?

– А на что хочешь.

– Спорим на поцелуй.

Брин была уверена в победе.

– По рукам.

Голубые глаза впились взглядом в ее глаза. Брин замерла. Райли щелкнул кнопкой на ее джинсах и расстегнул молнию. Сдвинув джинсы с бедер, он опустил взгляд.

Кружевных черных трусиков он, естественно, не обнаружил, но зато увидел другие, из бледно-голубого шелка, – не менее соблазнительные. Райли захлестнула волна желания, и он невольно закрыл глаза, но сразу же открыл их снова и положил руку на нежную кожу ее живота.

– Я выиграла, – тихо прошептала Брин, вдруг смиряясь под его жарким взглядом, полным неприкрытого вожделения.

– Сдаюсь.

Его рука скользнула по шелку трусиков, потом нырнула внутрь, к шелку кожи. Издав низкий грудной рык, Райли склонил голову и принялся целовать ее пупок – бесстыдно, жарко, смакуя солоноватый вкус кожи.

Брин словно перенеслась в прошлое. Сколько страстных сцен, подобных этой, у них было… Вот уже по ее телу разливается знакомая волна желания, она еще не успела подумать, что делает, а ее руки уже запутались в его густых волосах, чуть посеребренных сединой, сжимаясь и разжимаясь в такт нежному, но настойчивому движению его языка.

Тело ее полностью капитулировало, но мозг все еще отчаянно цеплялся за остатки здравого смысла.

– Нет, Райли…

– Да, да.

– Нет!

Райли добрался до местечка на теле Брин, которое знал как самое чувствительное, и в ее стоне недовольство мешалось с нарастающим возбуждением.

– Нет!

Райли приподнялся и переместился так, чтобы оказаться лицом к лицу с ней. Брин почувствовала на щеке тепло его учащенного дыхания.

– Но почему? Ты же меня хочешь.

– Нет!

– Хочешь, хочешь. И ты моя жена.

– Бывшая.

– Это не подтверждено никакими документами.

– Может, официально мы по-прежнему женаты, но…

– Ладно, ты от меня ушла. Я тебя отпустил. Я дал тебе время, пространство, свободу. Скажи, Брин, долго еще продлится эта игра?

– Это не игра!

– Ты не позволишь мне заняться с тобой любовью?

– Нет.

Райли скатился с нее и лег на спину, закрыв лицо руками. Его грудь вздымалась, как кузнечные мехи, он был все еще возбужден, и чтобы убедиться в этом, Брин достаточно было одного быстрого взгляда на его узкие джинсы. Она поспешно отвела глаза, боясь, что даже сейчас может сдаться и позволить ему то, чего и сама хотела больше всего на свете. Снова почувствовать его внутри себя – и к черту гордость. Она хотела Райли.

Но он отнял руки от лица и сел, спустив ноги с кровати.

– Да, пожалуй, это не игра. Несколько часов, одна ночь, несколько дней – еще куда ни шло, это еще можно расценить как игру. Но семь месяцев? Не знаю, почему ты меня бросила, но, видно, у тебя были веские причины.

– Да, очень, – подтвердила Брин.

Она села и застегнула джинсы, настороженно поглядывая на Райли. Он нежно и печально улыбнулся. Потом погладил Брин по щеке.

– Давай пойдем наводить порядок. – Райли встал, взял ее за руку и повлек за собой в коридор и на лестницу.

– Райли, мне не нужна помощь, я хочу только одного – чтобы ты ушел.

– Не сейчас.

– Прошу тебя.

Находиться рядом с ним опасно. Несколько таких сцен, как та, что пять минут назад разыгралась в спальне, и ее холодная решимость растает. Потому-то Брин и постаралась, чтобы их разрыв был быстрым и окончательным.

– Хочешь, чтобы я ушел? Может, ты ждешь, что Уинн вернется?

Брин резко высвободила свою руку.

– Он не вернется. Я же говорила, что между нами нет ничего личного.

– Я видел, как вы целовались-миловались.

– Мы не миловались!

– Да? Я своими глазами видел, как он тебя целовал минимум раз пять.

– Ради Бога, Райли, он всего лишь несколько раз чмокнул меня в щеку. Разве это поцелуи? Это знак признательности, и только.

– Ну хорошо, согласен. – Райли опорожнил хрустальную пепельницу в пластиковый мешок для мусора, который прихватил из кухни. – Но мне все равно не нравится, когда другие мужчины целуют мою жену, как бы они ни были ей признательны.

– Смешно слышать это от тебя.

– Как прикажешь понимать твои слова?

Пока Брин собирала со столов использованные бумажные салфетки и картонные подставки для стаканов и выбрасывала их в мешок для мусора, Райли составлял на поднос грязные стаканы.

– А понимай вот так: ты-то на своем веку перецеловал немало чужих жен. Не припомню ни единого случая, чтобы мы с тобой появились в общественном месте и какая-нибудь женщина не бросилась бы тебе на шею. И ты всегда целовал их в ответ.

– Это одна из издержек моей работы.

– По-моему, ты был не против.

– Минуточку! – Райли щелкнул пальцами, словно его только что осенило. – Не в этом ли все дело? – Он уставился на Брин с искренним недоумением.

– Ты о чем?