Поцелуй негодяя

– И самый бедный, – поспешил добавить Воронцов, страшно не любивший всерьез знакомиться в злачных местах.

– Кто тебе сказал, что ты самый бедный? – встрепенулся Мишка.

– Ладно, не трепыхайтесь, – насупился Концерн. – Голопузые мои товарищи.

– Значит, ты самый богатый? – поинтересовалась прозорливая.

– Он самый смелый, – высказала свое мнение третья девица.

– Он самый сильный, – добавил Воронцов.

– Нет, он самый беспринципный, – вмешался Мишка. – Девчонки, вы его бойтесь.

Прозорливая просунула руку под локоть Воронцова и томно опустила голову на его плечо:

– Я буду дружить с бедненьким, но свободным, а вы – как хотите.

– Он ведь один, поскольку женщины его не терпят, – снисходительно пояснил Мишка.

– Ничего подобного, он просто быстро ими насыщается и бросает, – возразил Концерн.

– И скольких ты уже бросил? – сложила губки бантиком прозорливая.

– Не считал, – беззаботно заявил Воронцов. В действительности он должен был бы сначала решить, кого можно считать его женщиной. Случайные связи на ночь-другую он полагал несущественными и не достойными учета, хотя их обилие сбивало с толку и в конечном счете не позволяло свести дебет с кредитом.

– А какие тебе нравятся?

– Сейчас ему понравилась та же, что и всем остальным, – встрял без спроса Мишка.

– Эта худющая? – изумилась прозорливая. – И почему мужикам так мослы нравятся?

– Почему худющая? Самое оно, – в свою очередь удивился Воронцов.

– У нее же ребра со ста метров пересчитать можно!

– Насчет ста метров не уверен, – вступился за танцовщицу Мишка. – Нет, она в норме. Не хуже вас, девчата.

– Да если я к шесту выйду, этот кабак с лица земли сметут! – безапелляционно заявила губастенькая.

– Конечно, кто же спорит, – согласился Мишка и чмокнул ее в щечку.

– А вот если бы вы все трое разом туда вышли… – мечтательно протянул Концерн.

– Не надейтесь, – отрезала прозорливая и оторвалась от плеча Воронцова. – Нам тогда придется заканчивать вечер в ментовке.

– А мы вас и там не бросим, – заверил Мишка. – Штурмом возьмем.

– А ты с ними пойдешь? – дернула прозорливая Воронцова за рукав.

– Нет, – категорически заявил Воронцов. – Мне домой надо, у меня там чужой ребенок.

– Почему чужой?

– Он со своей матерью у меня поселился.

– А кто его мать? Твоя женщина?

– Нет, тоже чужая. Жизнь так сложилась.

– У тебя поселилась чужая женщина с ребенком?

– Угу.

– Прямо с улицы зашла?

– Нет, я сам их привел.

– Зачем?

– Жизнь так сложилась.

– Ей негде жить, – пояснил Мишка.

– Ты приютил прямо с улицы бездомную с ребенком? – вновь проявила свои способности прозорливая.

– Если ты представляешь себе бомжиху, то очень ошибаешься. Просто женщина, которой сильно не повезло – она оказалась без жилья только несколько дней назад. В какой-то степени, по собственной инициативе: у мужа квартира в Москве, но она обнаружила в ней следы любовницы и ушла, хотя он ее не прогонял.

– Вообще-то, я ее понимаю, – вставила губастенькая. – Ложиться в свою законную постель второй по счету – ни за что бы не согласилась.

– И осталась бы ради принципа на улице, с ребенком и без денег? – уточнил Концерн.

– Осталась бы!

– А у тебя есть дети?

– Нет, ну и что? Принципы-то у меня есть, а это главное. Мужики почти ничего не понимают в чувствах, вы живете на голых инстинктах.

– И главный из них – инстинкт собственника, – заверил Воронцов.

– Не уверена, что главный, но имеется и такой. Вы все словно участвуете в какой-то гонке.

– Закон джунглей. Право на самку дается победителю, остальным остается только утирать кровавые сопли.

– Послушай, ну и какие же у вас отношения? – спросила прозорливая.

– Соседские. Парень у нее – мерзкий до невозможности. Только что матом ее не крыл, когда я на них напоролся. Правда, с тех пор, как у меня поселился, тихий. Наверно, боится всерьез на улице оказаться.

– А сколько ему?

– Кто его знает. Подросток, щуплый такой, но уже выше мамаши вымахал.

– С подростками возни много. Ты не вздумай его ударить.

– Зачем мне его бить? Он же мне не сын.

– А сына ударил бы?

– Да ладно, не знаю. Я отец теоретический – может, сын бы меня меньше злил, даже если бы и оказался таким же геморроем.

Странный для ночного клуба разговор продолжался еще некоторое время, в течение которого Мишка и Концерн окончательно отошли на второй план, заслоненные в глазах трех подружек великим подвигом Воронцова. Встревоженные приятели благотворителя осторожно сменили тему и сдобрили ее новой порцией коньяка, обеспечив женскую часть общества французским вином. В результате вся компания оживилась и увлеклась намного более воздушными материями, не имеющими ни малейшего отношения к жизненным реалиям. По окончании собеседования все разъехались на такси в разные концы города, и, открывая дверь своей квартиры, Воронцов обнаружил рядом с собой прозорливую девицу, придерживающую его за локоть.

– Ты со мной? – на всякий случай поинтересовался ловелас. На случай, если новая гостья утратила ориентацию и полагает себя возвращающейся домой.

– Конечно. Ты против?

– Я всеми фибрами души за.

– Не боишься своей жилицы?

– С какой стати? Я же говорил, у нас соседские отношения. Только…

– Боишься все-таки?