Поцелуй Однажды: Глава Мафии (СИ)

Он внезапно хватает ее поперек туловища и вжимает в себя спиной так сильно, что она сразу заходится судорожным выдохом. В тисках его железных и непоколебимых, Кира чувствует, как рука его гладит ее горло, удерживая таким образом лишь демонстративно. Из-за хватки рук она и пошевелиться не в состоянии, а горло… горло он ей просто издевательски ласкает.

— Не ври мне, черт побери, не ври мне так мерзко. Любишь, — толкает он ей слова в ухо, как жаркие угли. — Любишь. Кого, меня? Ты? За что? Бросил я ее. А она и рада, не правда ли? Настолько любишь.

Это он правильно сделал, что развернул спиной и не показывает своего лица. Дала бы в морду, своей сломанной кисти бы не пожалела.

— Насколько я тебя люблю, — холодно и жестко произносит Кира, — настолько же я тебя и ненавидела. Когда бросил меня. Да! Еще ненавижу. Не знаю. Одновременно! Отпускай, мать твою!

Карелин сжимает теперь не только горло, но и облепляет пальцами ее подбородок. Ее слегка потряхивает от переизбытка прикосновений и эмоций. Упирающийся в нее стояк их обоих заботит меньше всего.

— Любишь, значит.

Дрожь по нему прокатывается крупными, разъяренными волнами. Кира закрывает глаза от бессилия, когда губами он цапает кожу, имитируя укус.

— Да, — злится она. — Еще вопросы есть?

— Есть. Есть вопросы. Послезавтра расписаться можем, если в ЗАГСе на лапу дать. Кто-нибудь закинет твои документы из этого поселка твоего нового. Пойдет? Распишемся?

Она впивается пальцами в его руку у себя на шее. Предупреждающе.

— Тебя машина ждет на улице.

— Подождет.

— Ты кажется собирался куда-то. Войну заканчивать. Или глупая Кира опять что-то не так поняла?

— Так значит не распишемся, — он смеется издевательски ей прямо на ухо. — Как я и думал. Не гожусь на роль мужа, да? Это правильно. Вот это верно. Совсем не гожусь. Паршивый супруг нам для тебя не нужен. Будем беречь тебя для кого-то нормального.

Кира знает, почему он ее удерживает зверски насильно. Чтобы не видела его лица.

В его голосе слышны слезы.

— Распишемся, распишемся, только не послезавтра, — высоким голосом заводит она. — Только зачем? Чтобы что?

— Чтобы было, как оно и есть на самом деле. Ты же мне как жена. — Он целует ей щеку так яростно, словно раскаленную метку ставит. — А я тебе как муж. Да? Правда? Ты никого, кроме меня, не хочешь? Или кто-то нужен еще. Я схожу с ума, думая, хочешь меня или нет. Тебе нравится что ли это?

— Я и правда никого не хочу и вообще никогда не хотела, кроме тебя. Давай, скормлю твоему ненасытному эго объедок побольше, раз тебя только секс и волнует. Я вообще не представляю, как дать прикоснуться к себе кому-то другому или еще трахаться с ним. Я не знаю как.

Они оба слушают, как он успокаивается, дыша медленнее и ровнее.

— Распишемся на следующей неделе, хорошо.

Он елозит и елозит носом по правой части ее лица, и гладит горло, и Кира реально на грани чтобы сдаться. Хоть как-нибудь дать ему войти в нее, и тогда этот жар наконец-то впитается куда-то, и в легкие вернется хоть немного прохлады.

Стоном она срывается, когда Роман солодит одно местечко на шее. И когда тут же беспорядочно блуждает пальцами у нее по губам. Она инстинктивно прикусывает его большой палец.

Отпуская и разворачивая девушку, он пытается поцеловать ее медленно и нежно, но все у них, как всегда, летит черт знает куда. Карелин вылавливает ее ладонь и какое-то время не знает, что с той делать. Затем он проходится губами по тонким пальцам, целуя безымянный украдкой.

— Почему застывшая такая? — вполголоса спрашивает Карелин, слегка бадаясь лбом в ее переносицу.

— Я не знаю, что мне делать, — медленно говорит она и несмело смотрит ему в глаза. — И что чувствовать.

— Ты мне не доверяешь. Я понимаю. — Он рассматривает один тонкий локон, но теперь накрутить тот на палец не хватает длины. — Я ненавижу это. Мне нужно много, да, — теперь шепчет он. — Но и тебе нужно не мало. Ты берешь просто осторожно. Ты наивная. Но я дам тебе много. Больше.

— Эта затея с ЗАГСом, Рома, как будто ты пытаешься перекрыть что-то. Это ровным счетом ничего не изменит.

— Конечно, не изменит. Расставит точки над и. Ты принадлежишь мне.

— А ты — мне, — говорит она твёрдо. — Не работе, не братве, не баблу. А мне. Пойдет?

Он заводит один локон ей за ухо. Она смотрит из-подо лба, не шевеля ресницами.

— Пойдет.

Целует ладонь еще раз, и языком проходится по ее устам.

— Дай мне кончить на тебя куда-то, — опаляет он губами мочку уху. — Сейчас.

Они путаются в движениях и порывах: она отрывается от ненасытности его властного рта, чтобы дотрагиваться и елозить рукой по члену, но Рома все равно как-то ее отвлекает, и яростно дергает эрекцию практически самостоятельно. Он спускает ей за живот, кое-как задрав майку в последний в момент.

И прикусывает кожу на шее, довольно болезненно. Кира не удерживает оханья.

— Раскраснелась вся, — проводит пальцем Роман ей по щеке.

Она рассерженно одергивает его руку, но не сразу.

— Вернусь, вылижу тебя. Может, не один раз.