Поцелуй Однажды: Глава Мафии

Возвращается официант и принимает заказ. Роман предпочитает говядину и настаивает на двух порциях, чтобы попробовала и спутница.

— К японской кухне надо привыкнуть. Ты привыкнешь, она простая на самом деле.

— Да мне незачем… — она осекается и решает сгладить ситуацию улыбкой: — Так почему по работе оно просто так и есть. Великий и могучий криминальный босс не отдыхает?

— Не особо. Криминальным боссом становятся от безысходности определенных масштабных тенденций. И контролировать эти масштабы нужно регулярно.

— Не говори другим девушкам, что не отдыхаешь, — улыбается Кира снова, а он все также пристально наблюдает за спутницей. — А то так кажется, что времени у тебя вообще нет и не будет.

— Я ничего и девушкам не говорю. Девушек просто не бывает. Меня это не интересует. Я ни с кем не встречаюсь и редко с кем сплю, если ты это хотела узнать. Я куда более аскетичен, чем кажусь.

Кира задумчиво проводит пальцами по лишь кое-где гладкой поверхности стола, изучая две царапины повторяющимися движениями.

— Я тоже не особо с кем-то встречаюсь.

— Это хорошо. Потому что мне очень не нравится сама мысль, что ты вообще с кем-то еще можешь встречаться.

— Такими темпами уже скоро на себя будешь злиться, — несколько ехидно замечает она, но смущение скрыть удается плохо, так как лицо краснеет.

— Давай проясним, чтобы не было недомолвок. Ты встречаешься со мной. На тебя я время найду больше, чем ты можешь представить. Никаких неоднозначностей быть не должно.

Им приносят закуски, но никто не притрагивается к еде после того как официант уходит.

Кира отпивает воды, и просит Карелина поделиться глотком виски. Когда стакан оказывается в ее руках, мафиози встает, чтобы передать официанту тип выпивки по ее желанию. Она мотает головой, но он настаивает, и вскоре официант приносит вермут.

— Тяжелый рабочий день и я немного взбудоражена после кино.

И всех пламенных речей, и проникновенных взглядов.

— Ты училась не на швею, верно?

— Как будто ты уже не разнюхал, — едва слышно комментирует она.

— Я много чего разнюхал, и ничего из найденного не указывает на то, как сделать тебя более радостной. Кроме Петра, конечно.

— Да, в голову так людям не залезешь. Но тебе не обязательно из кожи вон лезть, чтобы делать мне радостнее…

— Я собираюсь из кожи вылезти, чтобы сделать тебя радостной, хоть на пару минут. Я мог бы положить тут тебя на стол и вылизать тебя и войти в тебя до упора. Но мне кажется, ты посчитаешь такой вариант фривольным.

— Ты… Думаю, ты позвал меня в ресторан не для этого. А чтобы убедить как важно для меня согласиться трахаться с тобой.

— Это и есть убеждение. Работает?

Кира перегоняет кусочки розовой рыбы из одного угла тарелки в другой, так и не поднимая на Карелина взгляд.

Хорошо же лососю, он уже мертвый и не надо придумывать как отвечать и как не заливаться краской.

— Прекрати, — приглушенно произносит она.

— Я знал, что сработает. Но не хочу перегнуть палку. Ты почему-то считаешь, что я поставил себе цель затащить тебя в постель любой ценой.

— Нет? — темные глаза из-под полуопущенных век смотрят на мужчину напротив.

Карелин безрадостно усмехается, неверующе качнув головой.

— Я просто уже не смогу не разделить с тобой близость. Не трахнуть тебя, как пожелаешь. Этот вариант уехал на свалку больше недели тому назад. Цели здесь нет, это… Я просто не смогу держаться подальше.

— Реальность может тебя разочаровать, — произносит Кира через некоторое время, — у меня никогда не было времени на отношения и секс и прочее.

— Где здесь проблема? — хмурится Роман.

— В том, что я вряд ли знаю как правильно взять твой член в руку, — с некоторой мстительностью произносит она совершенно буднично, как реванш за его тираду несколькими минутами ранее, — и заставить тебя кончить. И многое чего другого я не умею или умею плохо. Ты — явно человек, предпочитающий качество.

— Если ты возьмешь его в руку, этого будет достаточно. Но тебе не нужно убеждать или разубеждать меня. Мы, кажется, уже выяснили, что я здесь дворовая псина.

— Ты — последний человек, похожий на бездомную собаку.

Появляются основные блюда, и Кира принимается за вермишель с уткой. Очень вкусно, как и куски мяса, что отрезает ей Брус.

Он вытирает пальцы тряпичной салфеткой.

— Во всем, что не касается тебя — да. А касаемо тебя…. Потерял смысл это скрывать, когда тебя выписали из больницы. Твой отец чуть не убил тебя. Мне стоит воскресить его и прикончить снова.

Кира не знает, что ответить и смотрит невидящим взором на бокал с вермутом.

— Ты — опасный человек, — выговаривает чуть не по слогам.

— Да. Но ты меня не боишься.

— Я тебя боюсь.

— Ты боишься, как я заставляю тебя чувствовать. Ты хочешь меня. Вряд ли сходишь с ума, как… но хочешь сильно. Боишься потерять контроль.

— Это правда. Что не меняет того, что я боюсь тебя как личность, которая может лишить меня мирной свободной жизни щелчком пальцев.

Карелин выпивает виски до дна.

— Я могу сделать это и без близких отношений, разве не так? Пока только ты лишаешь меня мирной свободной жизни.

— Что? — возмущается она. — Каким это образом?