Поцелуй перед смертью

Она глубоко вздохнула, с облегчением чувствуя, как ее отпускает напряжение, и с готовностью перекладывая ответственность на другие плечи.

— Хорошо, — сказала она. — Но тебе незачем везти меня в гостиницу. Я возьму такси.

— В такой поздний час такси можно заказать только по телефону. А трамваи, по-моему, перестают ходить в десять часов.

Он подал ей пальто.

— Где ты взял машину? — тупо спросила она.

— Мне дал ее на время приятель. — Он подал ей сумочку и, выключив свет, открыл входную дверь. — Пошли, у нас мало времени.

Его машина — черный «бьюик» — была припаркована на другой стороне улицы, метрах в пятидесяти от дома, где жил Пауэлл. Он открыл дверцу для Эллен, обошел машину и сел за руль. Воткнул ключ в замок зажигания. Эллен сидела молча, уронив руки на колени.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Ничего, — ответила она тихим, усталым голосом. — Только я никак не могу поверить, что… он собирался меня убить… — Она вздохнула. — Но по крайней мере, я не ошиблась насчет Дороти. Я знала, что она не совершала самоубийства. — Эллен укоризненно улыбнулась: — А ты пытался отговорить меня от этой поездки…

Машина наконец завелась.

— Да, — сказал он. — Ты была права.

Эллен помолчала минуту.

— Что ж, нет худа без добра, — сказала она.

— В каком смысле?

Он выжал сцепление, и машина двинулась вперед.

— Ты спас мне жизнь. Ты действительно спас мою жизнь. Это должно подействовать на отца, когда я тебя с ним познакомлю и мы скажем ему о наших планах.

Прошло несколько минут. Они ехали по Вашингтон-авеню. Эллен придвинулась к Берту и взяла его под руку, надеясь, что это не помешает ему вести машину. Она почувствовала, что в бок ей уперлось что-то твердое, и поняла, что это — револьвер у него в кармане. Но ей не хотелось отодвигаться.

— Послушай, Эллен, — сказал он, — дела-то наши неважнецкие.

— В каком смысле?

— Во-первых, меня будут судить за непреднамеренное убийство.

— Но ты же не хотел его убивать! Ты пытался отнять у него револьвер.

— Верно, но меня все равно арестуют… и вся эта судебная волокита… — Он мельком глянул на поникшую Эллен и затем опять устремил взор на дорогу. — Эллен… когда мы приедем в гостиницу, ты могла бы просто забрать вещи и расплатиться. Через два часа мы уже были бы в Колдвелле.

— Берт! — воскликнула она с удивлением и упреком. — Разве так можно поступать?

— А почему бы и нет? Он ведь убил твою сестру. Так что получил по заслугам. Зачем нам ввязываться в это дело?

— Так нельзя, — возразила она. — Кроме того, что это просто… непорядочно, вдруг они узнают, что это ты… убил его. Тогда они уже не поверят, что все было как ты говоришь, — что ж, скажут, ты тогда убежал?

— Как они узнают, что убил я? — возразил он. — На мне перчатки, так что отпечатков пальцев я не оставил. И меня там никто не видел, кроме тебя и него.

— Ну а что, если все-таки дознаются? Или обвинят в убийстве невинного человека? Каково тебе тогда будет? — Он молчал. — Как только я приеду в гостиницу, я позвоню отцу. Узнав правду, он наверняка сумеет найти адвокатов и все уладить. Конечно, дело очень неприятное. Но убежать…

— Да, наверно, я сглупил, — ответил он. — Я, собственно, и не надеялся, что ты согласишься.

— Но ты ведь на самом деле не собирался так поступить, а, Берт?

— Я только предложил этот вариант на крайний случай, — ответил он. И вдруг резко свернул с ярко освещенной Вашингтон-авеню на темное шоссе, идущее на север.

— Разве нам не по Вашингтон-авеню надо ехать? — спросила Эллен.

— Так быстрее.

— Чего я не понимаю, — сказала она, стряхивая пепел с сигареты в пепельницу перед собой, — то это, почему он не попытался меня убить, когда мы были на крыше, — сказала Эллен.

Она удобно уселась лицом к Берту, поджав под себя левую ногу и попыхивая сигаретой, которая подействовала на нее успокаивающе.

— Наверно, многие видели, как вы отправились наверх. Ночью там не так много народу. Он, видимо, боялся, что его запомнил лифтер или еще кто-нибудь.

— Наверно, так. Но ведь везти меня к себе домой и… убить там было куда более рискованно.

— А может, он и не собирался убивать тебя там. Может, он собирался затолкать тебя в машину и увезти куда-нибудь за город.

— У него нет машины.

— Мог украсть. Украсть автомобиль вовсе не трудно.

Уличный фонарь на секунду осветил белым светом его лицо; потом опять стало темно, и его красивый профиль освещался только огоньками на панели управления.

— Сколько же он мне налгал! «Я любил ее. Я был в Нью-Йорке. Я чувствовал себя виноватым». — Она затушила сигарету в пепельнице и горько покачала головой. И вдруг ахнула: — Как же так?

— Что такое?

— Он же показал мне зачетку… Нью-Йоркского университета, — сказала она опять потускневшим голосом. — Он действительно был в Нью-Йорке.

— Наверно, подделка. Он, видимо, знал кого-то в деканате. Они могли выписать ему фальшивый экзаменационный лист.

— А что, если он говорил правду?

— Он достал из чемодана револьвер и собирался идти с ним к тебе. Разве это не доказывает, что он лгал?