Поцелуй Первым | Король Столицы

Алиса глазами пожирает меня, таким яростным огнем, что отзываюсь из глубины не меньшим кострищем. Топлива в крови — на три жизни вперед. Я сгореть не шугаюсь. Вдруг шаровым током мысль залетает — я ведь вообще мало чего шугаюсь, а когда давка началась и я найти не мог…

Какая разозленная вся, сейчас на телефон бросится или этих консультантов прямо из трубки за шкирку вытащит.

Е-мое, это все стоило того, чтобы просто посмотреть на нее такую. Может мне лицо расцарапать.

Отключаюсь от консультантов, и некоторое время она все еще молчит.

Видимо, подбирает слова или впрямь в шоке зависла.

— Я тебе ничего не обещала, — дрожащим голосом заряжает. — Договоренности не было! На такие условия!

— Ты сказала, гарантий нет. Я обеспечил.

— Но… я не соглашалась… сделать то, что ты… сказал. Я не подписывалась на такие условия!

— Я сказал условие и выполнил свою часть. Ты билась за эту поправку больше всего. Я бы мог мелочь выбрать. Теперь это на тебе, выполнить условие или нет.

— Ты… ты…

Она сжимает ладони в кулаки и бьет ими себя по ногам. Потом бросается к двери.

— Открывай. Выпусти меня! Я это больше терпеть не буду!

— Алиса…

Наклоняюсь в ее сторону с вытянутой рукой. Чтобы продемонстрировать, что она все это время могла поднять замок на дверце самостоятельно. У меня и в мыслях нет…

… случайно задеть ее…

… или коснуться ее без разрешения…

… чтобы пройтись обнаженной кожей руки прямо у нее по груди.

Потому что когда я показываю, как поднимается замок, моя рука вытянута на одном уровне с ее грудью, и тут вдруг Алиса испуганно рыпается вперед, и…

… мы оба чувствуем, как ее соски твердеют под тканью майки.

Ее выдох нахрен сметает мои мысли.

Открыв замок, я медленно возвращаюсь в исходное положение.

Оголенную поверхность моей руки снова ласкают ее возбужденные соски.

Прикосновение цепочкой разрядов проскакивает мне прямо под веки. Током глаза дышат. Что-то на лице дергается, порвется нервом сейчас.

Я прикоснулся к ней случайно, и у нее теперь соски торчат. Потому что я прикоснулся случайно. И они возбудились. Потому что она возбудилась. Это реально.

В каруселе клонов-мыслей и сгорю, как летающая штуковина на выходе из земной атмосферы. Стопорю себя, как никогда не стопорил. Попросту затылок назад откидываю, и кулаком по ноге приказываю себе сидеть смирно.

Алиса еще из машины не вышла.

Решаюсь посмотреть на нее через минуту и что-то во мне надламывается с позорно громким треском.

Так тектонические плиты, наверно, раскол дают.

— Хорошо, — практически шепчу, — хорошо, не посмотреть, а потрогать просто дай. Смотреть не буду.

Она издает звук, в котором намешано так много, что я готов башкой приложиться к бетонной стене. От изобилия. Не успеваю отследить, понять. Реальность, как зеркало, дробится.

Она резко разворачивается и снова кулаками проходится по своим ногам.

Теперь я уже вижу очертания ее возбужденной груди под майкой, и Алиса улавливает это. Явно сдерживается от того, чтобы обратно спиной не прислониться к сидению.

— Позвони и отмени это, — требует жестко и отчаянно.

— Нет.

— Сейчас же!

— Нет, — даже не киваю, вообще все это время больше не шевелюсь. Руки тоже на ногах зафиксированы.

Она покачивает головой, будто неверяще. Избегает попадать взглядом мне на лицо. Вот и правильно. Там, наверно, похоть из каждой поры сочится. И отчаяние.

— Хорошо, — шепчет Алиса. — Раз так. Раз сделал. Ты…

Она елозит бедрами по сиденью, стараясь удобнее устроиться. Я стискиваю челюсти, чтобы самого себя удержать. Чувствую, как пульс зашкаливает под подбородком. Считаю. Считаю. Не получается.

На такой скорости долбится, интервала больше не существует.

— Сейчас, — шелестит голосом.

Ладонь, которой она держит нижний край майки, мелко подрагивает.

Вот мой пульс с этим и синхронизируется, но перегнать пытается.

Алиса двигается еще, подгибая под себя ногу.

Которая все равно соскальзывает с сиденья.

— Я лучше…

Когда она устраивается заново, хватаясь рукой за подголовник — я срываюсь, и наши обоюдные движения смешиваются в беспорядке.

Глава 11 КУЛАК

Кое-как подхватываю ее и усаживаю прямо на себя. Ее возглас судорожным вдохом мне прямо по лицу проходится.

Оба следим за моей ладонью, дерганно пробирающейся под майку. Мозолями прохожусь по нежной коже живота. Алиса вся застывает.

Обхватываю одну грудку сразу всей пятерней. Сжимаю, и Алиса порывисто выдыхает.

Пузыри лопаются в крови, как в шампанском. Дыхалка закупорилась.

Сжимаю и сжимаю, — все, что получится, — а она дыхание явно задерживает.

Взгляд затуманенный у нее. Застланный влажной пеленой. Шугаюсь долго смотреть прямо.

Не помню, как запускаю под ткань вторую руку. Лапаю по всей окружности, подушечками пальцев наваливаюсь на соски. Они перекатываются под жадными прикосновениями. Они меня ведь током бьют. Алиса закусывает губу.

Терзаю вершинки, потому что руки теперь своей жизнь живут. Хочу стопануться, чтобы не перегнуть палку, но тут она слегка запрокидывает голову.