Поцелуй под дождем

Воинов кивал и соглашался. И когда они приехали в торговый центр как раз к открытию и направились в кабинет управляющего, выслушал наставления Льва Семёновича ещё раз. И даже с самим управляющим Егор разговаривал с холодной вежливостью, но держал себя в руках.

А вот когда директор привёл их в ту самую подсобку с мониторами, где всё и случилось, и вчерашние охранники, ещё не успевшие смениться попытались что-то тявкать о его Вере, он сорвался.

Нет, ничего крамольного не совершил, даже морду не набил никому. Но коротышку, который больше всех пузырился, взял за грудки и встряхнул так, что тот испуганно примолк. А потом, когда отпустил, осел на пол, молча хватая ртом воздух, став похожим на рыбу, выброшенную из воды.

Все замерли. Лев Семёнович попытался было что-то сказать, но Клевцов его остановил, помотав головой, мол, погоди, ещё рано.

– Вы, – Егор возвышался над коротышкой мстительной тенью командора. Он обвёл взглядом всех охранников, притихших от страха, – ошиблись с выбором жертвы. Мою женщину я никому не позволю обижать. Вы заплатите.

Он вышел из помещения. Внутри клокотала злость. Хотелось разорвать этих грёбаных ублюдков голыми руками. Но ему не стоит и дальше здесь находиться. Лев Семёнович справится с юридической стороной, а Клевцов уладит остальные детали.

Никто не может обидеть его женщину и остаться безнаказанным.

Теперь остаётся самое сложное – выяснить отношения с матерью. Но это уже вечером или даже завтра. А сейчас у Егора было одно безотлагательное дело. Он сел в машину и двинулся к ювелирному магазину.

* * *

Звонок раздался около десяти.

Спросонья я решила, что забыла выключить будильник, и зашарила рукой в поисках телефона. На экране высветилось имя сестры, заставившее меня тут же проснуться и сесть на кровати.

– Алё, – голос со сна был хрипловатым.

– Ты что, ещё спишь?! – а вот Любаня откровенно возмутилась моему разгильдяйству. – Почти десять! Я уже два часа торчу у банкомата.

– Прости, совсем вылетело из головы, – повинилась я, обрадовавшись, что мой план сработал. Обычно я высылала деньг рано утром или даже накануне вечером. И сестра привыкла к моей точности. Разумеется, такое халатное отношение её возмутило.

– Ничего себе! Это Егор теперь все твои мысли занимает? – обиделась она. – О родной сестре даже не вспоминаешь…

А я вспомнила, как мы расстались в последний раз: Люба толкнула меня, и я упала на пол, потеряв сознание. Но об этом сестрица предпочла позабыть.

– Когда вышлешь деньги? – видно, с финансами у неё было совсем плохо, раз ставила вопрос ребром. Обычно она ходила вокруг да около и ждала, когда я сама предложу помощь.

– Люба… – начала, не уверенная, что меня сейчас не пошлют куда подальше, заявив, это меня не касается. Но всё же я должна была знать, поэтому глубоко вдохнула и, как нырнула в прорубь, задала вопрос: – Кто из вас был за рулём, когда произошла авария?

* * *

Макс отхлебнул пива из жестяной банки и поморщился. Это дешёвое пойло вызывало отвращение, как и конура, в которой они поселились. Но другого Максим Воинов, недавний представитель «золотой молодёжи» и завсегдатай самых престижных клубов столицы, теперь не мог себе позволить.

Он горько усмехнулся. Как жестока жизнь. Разве мог он подумать, когда задумывал месть родокам и брательнику, что всё так обернётся? Макс хотел только проучить свою семейку, которая всегда ставила его на последнее место и не считалась с его желаниями.

А получилось вон как…

А всё Любка, которая убеждала, что выгорит. Да, это она виновата. И вообще, она, как узнала, что это на её сестрицу Егор запал четыре года назад, прям одержима стала этой мыслью. Сказала, что это его, Макса шанс, что Вера отвлечёт Егора, и тот не заметит никаких манипуляций за спиной.

Самое время вершить месть.

Месть уж, конечно, он сам придумал. Но Любка всё равно виновата, не могла что ли его отговорить? Предупредила бы, что потом придётся прятаться в такой дыре. Макс же не дурак, сообразил бы что к чему. План бы другой придумал.

Он глотнул ещё пива. Фу, какая гадость. Но других радостей в этом местечке не предвиделось, и Макс терпел.

Любка привезла его в опустевшую деревню, где когда-то жила её бабка. С той поры прошло много лет. Деревня опустела, все дома были заброшены.

Сами они поселились в покосившейся деревянной избушке с облупившейся и выгоревшей краской на стенах. Макс даже не сразу разобрал, что когда-то стены были зелёными. Избушка была окружена заросшим бурьяном садом, на который Макс и любовался сквозь мутные от пыли, потрескавшиеся стёкла.

Хорошо, что на улице было лето, и стояла солнечная погода. Зимой вряд ли здесь можно было выжить. А в дождь крыша наверняка начнёт протекать. Как-то Макс не был готов проснуться в луже холодной воды. Брр. Он содрогнулся, представив подобное.