Поцелуй под дождем

Вечером я попыталась было отбиться от необходимости в постоянном сопровождении, но муж был строг и непреклонен. Даже поцелуи не смогли его смягчить. И я смирилась. Ладно, похожу пока с хвостом. Потерплю немного. Тем более Егор обещал, что это не продлится долго. Только пока он не решит всё со своей семьёй.

К тому же я открыла и плюсы сопровождения двух сильных мужчин. Они возили меня на машине, придерживали двери, носили пакеты с покупками.

Правда, до пакетов пока не доходило, но я рассматривала саму возможность. У Егора была приходящая прислуга, которая убиралась и готовила, но мне хотелось и самой иногда баловать мужа деликатесами собственного приготовления.

С работой решилось довольно легко. Правда, я немного потеряла в должности и очень сильно в зарплате. Но это не так и важно. Я теперь не была одна, у меня появился надёжный тыл и человек, на которого можно рассчитывать.

После офиса я попросила заехать в торговый центр. Заходила туда с опаской, всё же в памяти ещё было живо происшествие с охранниками. Но сейчас рядом со мной шли мои личные телохранители, вселяя уверенность. Больше меня никто не сможет обидеть.

Всё же Егор был прав.

Меня затопило уже привычное тепло при мысли о муже.

Вечером я приготовила романтический ужин, зажгла свечи, надела красивое, купленное сегодня платье и ждала Егора. Он привёз охапку красных роз, которые не умещались у меня в руках и падали на пол. Муж прижал меня к себе, безжалостно сминая цветы.

– Розы… – прошептала я, уклоняясь и пытаясь высвободиться из объятий, чтобы спасти букет.

А потом заметила выражение его лица. Розы полетели на пол и тут же были забыты.

– Что случилось?

– Всё нормально, – Егор криво улыбнулся, но, вздохнув, всё же добавил с невесёлым смешком: – Похоже, у меня больше нет родителей.

Ужин так и остался нетронутым, свечи догорели и погасли. Мы с Егором лежали в постели, обнажённые, ещё вспотевшие после любви. Я свернулась калачиком у него на груди и молчала, потому что слушала и боялась перебить. Ему необходимо было выговориться.

Родители поставили ультиматум: либо они и компания, либо я. Егор сказал, что выбирает меня, поскольку я не заставляю его делать выбор. Зоя Максимовна потеряла самообладание и устроила безобразную сцену прямо в офисе. Похоже, теряя деньги, она потеряла и королевское достоинство, вновь становясь тем, кем была изначально: грубой, невоспитанной провинциалкой.

– Понимаешь, – говорил Егор, сжимая моё плечо и наверняка даже не замечая этого, – я пытался выторговать наиболее приемлемые условия для них. А сейчас думаю… к чёрту всё. Они получат компенсацию по рыночной стоимости или оставят себе акции и будут надеяться на лучшее… Мне всё равно. Я им ничего не должен…

Когда Егор наконец уснул, я ещё долго лежала, разглядывая потолок и размышляла о своей сестре и… о долге перед ней.

…Следующие месяцы открывали всё новые и новые грани жизни с любимым мужчиной. Егор уделял мне всё свободное время и старался баловать при каждом удобном случае: дарил подарки, приглашал в театр или кино, водил в рестораны.

Пару раз на выходные мы выбирались за город. Однажды даже устроили настоящий пикник с костром и жареным на огне хлебом. Прямо как в детстве… когда ещё была жива мама.

Новые владельцы компании предложили Егору остаться. Должность была хорошей, зарплата тоже, а главное, что он больше не нёс ответственность за всё лишь на своих плечах.

Когда Егор рассказал о предложении и своих сомнениях, я ответила, что поддержу любой его выбор, но считаю, что стоит попробовать. Ведь он всегда сможет уйти и заняться своим делом, как и планировал изначально.

И муж решился. Он поцеловал меня и сказал:

– Ты та самая женщина, о которой я мечтал всю свою жизнь.

Единственное, что омрачало моё счастье, это мысли о сестре. От Любани не было никаких вестей. Мне пришлось почти втрое урезать ежемесячные переводы.

Я ожидала потока слёз и упрёков и готовилась оправдываться после первой же уменьшенной выплаты. Первые полчаса после отправления денег сидела у телефона и ждала звонка, да и потом весь день держала его поблизости. Но Любаня так и не позвонила.

Я волновалась, переживала за неё, но ничего не могла поделать. Мне оставалось только ждать.

И однажды, двадцать четвёртого декабря, в дверь позвонили.

Егор обещал вернуться поздно, и я удивилась. Может, изменились планы или совещание отменили? Так бывало уже пару раз.

Охрану я отпустила домой, потому что сама уже никуда выходить не собиралась, а держать парней под дверью в канун рождества мне не позволяла совесть.

Снаружи стояла Любаня. Она очень изменилась, и дело было не только в выпиравшем животе. Сестра осунулась, её лицо заострилось. Казалось, о подбородок и скулы можно порезаться. Глаза смотрели затравленно и настороженно, от былого блеска, сводившего с ума мужчин, не осталось и следа. Тусклые немытые волосы собраны в хвост.

Люба была одета в потёртое и слишком лёгкое для этого времени года пальто, широкие выцветшие джинсы и стоптанные ботинки. Из-под пальто выглядывал высокий ворот тёмного свитера. Ни шапки, ни перчаток. Она явно продрогла.