Поцелуй сатаны

— Прикусила бы язык, Милка! — метнул на нее свирепый взгляд бритоголовый.

— Ублюдки! — проворчал Геннадий, щупая вспучившуюся скулу. Он нагнулся, поднял бутылку, понюхал и с отвращением отбросил — Самогон. И похоже, что у Ивана Лукича разжились.

— То-то он так быстренько отсюда смотался вслед за своим бараном, — усмехнулся Николай. Взглянул на бритоголового: — Сколько он содрал с вас за бутылку?

— Червонец, — равнодушно ответил тот, — Цена известная.

— А ты хоть знаешь, болван, что здешний самогон на курином помете замешивают? — серьезно проговорил Гена — Шофер из леспромхоза, что дрова ему привозил, чуть не отравился.

— Еле откачали, — подтвердил Николай. Подобный случай и впрямь произошел месяц назад. Правда, Митрофанов клялся-божился, что самогон для расплаты с шофером купил в соседней деревне, а он, дескать, это зелье не гонит..

— Мы вас предупредили, ребята, — сказал Николай, — Знаем, что и лодку проломили вы.

— Да что вы! — воскликнула девушка, — Все теперь на нас…

— Держитесь подальше от нашей деревни, — вставил Гена.

— Мальчики! — обернулась к лесу девчонка, — Хватит прятаться — домой поехали!

На опушке их встретила Алиса. Оказывается, она все видела из-за кустов, за которыми пряталась.

— Подразмялись немного, братики, — с улыбкой сказала она. — А теперь пошли обедать. Сегодня щи из щавеля с яйцом.

— А на второе? — полюбопытствовал Геннадий.

— Жареный судак… как в лучших домах Лондона… — рассмеялась Алиса. — А на третье компот из урюка.

— Царский обед, — заметил Николай, незаметно потирая плечо.

Они не дошли еще до дома, как на пригорке, где начинался сосновый бор, послышался треск мотоциклов и красные и черные машины одна за другой выскакивали из леса и устремлялись по проселку прочь от Палкино. Алиса насчитала пять мотоциклов. Позади пригнувшихся к рулям парней сгорбились девчонки в джинсах и в разноцветных шлемах. Скоро вся эта пестрая трескучая кавалькада скрылась за высокими соснами.

— Но каков Иван Лукич-то! — не мог успокоиться Геннадий, — Из-за распухшей скулы рот его скособочился, — Всем миром навалимся… А сам первым задал деру из леса!

— Коля! — шепнула Алиса. — Здорово ты их… Я горжусь тобой!

Николай от этой драки не испытывал удовлетворения: велика заслуга — двум здоровым мужчинам раскидать подвыпивших юнцов! Милиция все больше устранялась от борьбы с хулиганами, участковый жаловался, что задержанных тут же выпускают из милиции. Мол, соблюдаем законность. И что же получается? От соблюдения этой самой законности выиграли хулиганы, воры, бандиты?.. По радио-телевидению только и талдычат, как возросла в СССР преступность, называют такие цифры, которые западным странам, где, якобы имеются социальные условия для преступности, и не снились. А кровавые преступления боевиков-экстремистов в южных и среднеазиатских республиках на национальной почве? Десятки жертв!..

— Гена, ты знаешь, на кого сейчас похож? — весело щебетала Алиса — На обиженного дромадера!

— На кого? — удивился тот.

— На верблюда, — рассмеялась девушка.

— Зато ты что-то нынче очень уж веселая, — буркнул Геннадий.

— Я рада, что вы турнули отсюда этих хулиганов.

— Я думаю, они еще заявятся сюда с подкреплением, — сказал Николай.

Коляндрик, оседлав конек крыши, заколачивал гвозди в серый поблескивающий на солнце лист шифера. Несколько десятков кроличьих клеток протянулись вдоль забора. Вся трава вокруг была выщипана. В огороженном оцинкованной сеткой загоне прыгали подросшие крольчата. Что бы там в мире ни происходило, крольчихи одна за другой приносили обильный приплод, скворцы уже вывели птенцов и покинули скворечники, ласточки с резкими звонкими криками носились над крышей. Наверное, Чебуран потревожил их.

Над зеленой низиной, в которой расположилась деревня, и огромным синим озером медленно плыли сугробы белоснежных облаков. Жаркое солнце позолотило их края, озерные чайки низко парили над самой водой. А с зеленых приозерных лугов тянуло волнующим запахом сухого сена и ароматом распустившихся полевых цветов.

В ловушке

Часть вторая

Глава одиннадцатая

1

Когда секретарша доложила, что в приемной писатель Сергей Иванович Строков, Михаил Федорович удивился: давненько работники искусства и литературы не заглядывали к нему. Другие времена, и теперь они сами решают все свои проблемы. Партийные органы не вмешиваются в их дела: упаси бог, в прессе упрекнут, что снова партия навязывает свою волю творческим работникам…