Поцелуй северного ветра

– Леди-мама, почему вы отправляете меня именно туда? Я не знаю о Севере ничего. Говорят, там страшно, темно и холодно, а ещё в жилах жрецов течёт ледяная кровь, – я выплёскивала свои сомнения на королеву, увеличивая её и без того тяжёлую ношу, но не потому, что хотела облегчить свою.

Я вынесу многое, пройду там, где закрыт путь другим. Я сильная, хотя никто, глядя на меня, об этом не догадается.

Силу нельзя показывать и расплёскивать, потому что найдётся тот, кто захочет испить из чужой чаши или вовсе опрокинуть её, чтобы никому не досталось. Так не раз хотели сделать с моей матерью

Она выстояла, но это стоило ей много сил и жертв. Я бы не хотела пройти таким путём. Уже став взрослой, будучи принцессой  по крови, я понимала, что врагов легче обмануть, чем победить в честном бою, потому что противная сторона честно играть не будет.

– Отправь меня в Менарию, – просила я, когда была помладше, а потом поняла: там меня найдут и выдадут обратно.

Родня моей матери не захочет ссориться с могущественным соседом.

– Ты должна уехать так далеко, чтобы никто и никогда не нашёл Алого Георгина. Гринвид так далёк и так чужд, к тому же там принимают девушек с чистой магией и…

Тут Леди-мама обычно замолкала. Никто не знал, что с ними делают дальше.

Поговаривали, берут в жёны, потому что на Севере Сила постоянно требовала подпитки чужой кровью, от этого рождались крепкие маги. Но поговаривали также, уже шёпотом, что девушек отдают на поруганье или приносят в жертвы чужим Богам.

И всё же я была непреклонна в своём желании попытать счастья под чужим небом. Если сгину, то не под сводами белокаменной клетки в Обители невинных дев.

Здесь мне было душно и страшно.

Именно об этом я думала, пока шла коридорами нового дома. Наш замок был иным, не таким светлым, богато украшенным гобеленами и мраморными узорами на стенах, но потолки здесь казались низкими, словно сверху никто не наблюдает за жизнью смертных.

– Эта часть замка называется Голубыми залами, здесь живут такие, как вы, пока вашу судьбу не решат, – карла Ильва остановилась напротив высокой двери с резными голубыми створками, украшенными такими яркими самоцветами, что их свет резал глаза.

Дома, как бы ни было богато Лесное королевство, мы не тратили деньги на показную роскошь без особой на то нужды. На платья, драгоценности, убранство королевских спален выделялись деньги из казны, но ровно столько, чтобы вкус к роскоши не перешёл в привычку сорить деньгами.

И уж конечно никто бы не стал тратить богатства на украшение дверей!

Вместо того, чтобы открыть их ключом, карла прижала ладонь к тому месту, где должна была быть замочная скважина, и в тот же момент по двери поползли ледяные узоры, вскоре покрывшие двери до петель.

Эрика вцепилась в рукав моего платья, Виктория отшатнулась, наступив на ногу выглядывающей из-за наших спин Мектильды. Та ойкнула и чуть было не оступилась.

– Корова, – шикнула на неё Виктория, но под взглядом обернувшейся карлы Ильмы покраснела и опустила глаза.

– Тихо вы там все! Не спрашивайте и не заговаривайте первыми, что бы ни случилось. Держитесь позади меня, пока не прикажу что-либо иное. Ясно?

Голубые глаза наставницы окинули всех разом и остановились на мне. Привычка держать голову высоко и не опускать глаза взяла верх над страхом. Я ещё слишком хорошо помнила, кем была в той, покинутой жизни.

– Что смотришь? – хмыкнула Ильва. – Думаешь, бесстрашие убережёт тебя от Ока Древа? Вот и посмотрим.

Ильва толкнула дверь, и та распахнулась с лёгким шуршанием, словно была сделана из картона.

Мы очутились внутри просторного зала, по обе стены которого стояли диваны и столики для отдыха. Но разглядывать обстановку и возвышающийся в конце зала постамент нам не разрешили.

Стоило переступить порог Голубого зала, как к нам подошли стражники, одетые в чёрное с ног до головы, их лица были закрыты птичьими масками.

– Не сопротивляйтесь, – певуче протянула карла Ильва, жестом указав девицам, выглянувшим с балконов второго и третьего этажа, скрыться.

Я не успела никого толком разглядеть. Запах масляных благовоний ударил в нос, и справа раздался пронзительный крик Виктории.

– Нет, пожалуйста, не убивайте меня. Я не хочу в темницу! Пожалуйста!

Один из служителей что-то громко пропищал. В ушах раздался противный звук, от которого внутри головы запело протяжно и высоко, словно натянутая на лире струна, поющая последнюю песнь перед тем, как лопнуть. Мои спутницы, одна за другой, падали на руки держащих их прислужников с птичьими масками.

Перед глазами поплыл туман, я сделала глубокий вдох и постаралась восстановить дыхание, сделав его размеренным и наполняющим меня белым сиянием, сосредоточенным в животе. С детства это помогало бороться с лихорадками, приходящими за мной в полную луну.

Туман отступил. Теперь стон струны удалялся, и вскоре я уже могла стоять на ногах без поддержки.

– Я пойду сама, – произнесла я и удивилось, как слабо прозвучал мой голос.

Прислужники, державшие меня по обе руки, переглянулись между собой.