Поцелуй украдкой

Против Ходорковского возбудили дело. Официально ему вменялись уклонение от уплаты налогов и хищение. Однако на самом деле руководство ЮКОСа обвиняли в подготовке «заговора олигархов» с целью свержения Путина и установления в России президентско-парламентской республики вместо президентской. Ходорковского осудили и убрали с политической арены.

Арест владельца компании повлек за собой банкротство ЮКОСа, присвоение активов в единую пользу российскому государству и государственным компаниям Роснефть и Газпром. С ними Ольга Владиславовна сотрудничать не желала, и, проведя неделю в столице, решила возвратиться домой. Ей захотелось наконец-таки окончательно расстаться с бизнесом, с жизнью деловой леди и заняться тем, что всегда было приятно ее душе, ее внутреннему миру – рисованием, психологией, обустройством ее огромного дома. Материальных средств на жизнь у нее было предостаточно, к тому же они пополнялись за счет сдачи в аренду базы и складских помещений.

В аэропорту, ожидая в VIP-зале вылета ее рейса, Ольга удобно разместилась в мягком кожаном кресле, погрузившись в дорогой иллюстрированный журнал на английском языке, который она приобрела уже давно, но никак не находила достаточно времени, чтобы внимательно пролистать его. У нее уже вошло в привычку, задолго до вылета прибывать в аэропорт и в спокойствии настраивать себя на предстоящий полет. Нельзя сказать, что Ольга боялась авиаперелетов – нет, но, тем не менее, она всегда с некоторой тревогой готовилась к ним. Кроме того, она нигде и никогда не любила спешить и опаздывать, считая, что нервное состояние может отрицательно отразиться на ее внешнем виде, а за своей внешностью она следила с чрезвычайной требовательностью. Самоуспокоению накануне вылета способствовал хороший марочный коньяк с ароматным черным кофе, который разместился на низком столике рядом.

Не отрываясь от журнала, Ольга заметила, что за соседним столиком расположилась мужская компания. Через короткое время громкость их разговора значительно снизилась, и затем послышался громкий смех. Ольга усмехнулась: «Ах, мужчины, мужчины! Независимо от вашего положения все ваши действия предсказуемы, стоит вам увидеть вблизи красивую женщину». Краем глаза она произвела оценку компании. Безусловно, люди, знающие себе цену, но не те, у которых набиты бумажники – они откровенно нахальны, и их костюм представляет собой набор самой дорогой одежды и обуви, без сочетания стиля и цвета. Эти же представляют изысканную элиту: как они одеты – не броско, но со вкусом; сидят как на аудиенции с президентом; пьют коньяк не залпом – потягивают глотками, но главное – их лица, их глаза, их взгляд умных, интеллигентных людей, хорошо знающих себе цену, но не партийных боссов, которых, независимо от ранга, можно без проблем заменить, а людей серьезного интеллектуально труда государственного масштаба, замена которых затрагивает не замену отдельного человека, а замену целого коллектива.

Вот такую поверхностную характеристику выставила Ольга трем мужчинам чуть выше среднего возраста, в ладно сидящих на них костюмах и снисходительно позволяющих молодому официанту из бара обновить их коньяк.

Ольга отложила в сторону журнал, взяла бокал с коньяком, сделала несколько маленьких глотков, на несколько секунд задерживая коньяк во рту – благородный напиток медленно растекался по языку и глотке, оставляя приятное послевкусие. Немного погодя она допила кофе и, знаком позвав официанта, попросила еще один американо. Безошибочным женским чутьем она чувствовало возникающую мужскую инициативу за соседним столиком, и не ошиблась: встав из-за стола и застегивая на одну пуговицу пиджак, к ней направился один из мужской компании, в роговых очках и с чуть затронутыми сединой волосами.