Поцелуй василиска

— Я мог бы помочь вам, — вкрадчиво продолжил Максимилиан и встал сбоку, ненавязчиво поглаживая мое обнаженное плечо. — Мне и самому жаль терять кузена и такого хорошего стратега, но закон есть закон. Я очень боюсь за свою страну и не хочу войны. Дело осложняется тем, что сила василиска напрямую зависит от степени его злобы. Проклятие может сработать сразу, а может — спустя целые сутки. Но я мог бы смягчить наказание, если…

— Если что? — Я задержала дыхание, лишь слушая, как трепещет в груди сердце.

— Если вы примете мое предложение, дорогая, — тихо проговорил король и коснулся губами плеча. — Это будет трудно… сложно… почти невозможно! Но я обещаю… — Он коснулся шеи, опалив кожу горячим дыханием, шепнул на ухо: — Обещаю сделать все, что в моих силах. Если хотите — выкрасть Дитера из тюрьмы и выслать из страны, подальше от любопытных глаз, в безопасное место, только согласитесь стать моей…

— Нет! — выкрикнула я, резко обернувшись и гневно глядя в покрытое красными пятнами лицо короля.

Он пожевал губами, глядя на меня оценивающе и сально, покачал головой:

— Подумайте, ваше сиятельство. Я дам вам время.

— Нет, — повторила я, но уже тише.

Стиснув зубы, зажмурилась, прогоняя злые мысли, сдерживая слезы и рвущийся из груди отчаянный плач. Король шагнул ко мне, я отступила, уперлась руками в стол, зашарила по нему, нащупала пресс-папье. Максимилиан покосился на него, и попытки приблизиться не сделал, вместо этого повторил:

— Подумайте, Мэрион. Хорошенько подумайте. И не цепляйтесь так за Дитера, он этого недостоин.

— Мне лучше знать, ваше величество, — ответила я, тяжело дыша и без страха глядя в породистое лицо. — Я его жена.

— Седьмая жена, смею заметить.

— Может, я полюбила его тоже за семерых?

— Что странно, учитывая условия для снятия проклятия.

— Что же странного? — растерянно спросила я, а король нехорошо усмехнулся и процитировал:

— «Проклятие снимет наследница знатного, но обедневшего рода, которая полюбит василиска всем сердцем». — Он покачал головой, поправил инкрустированную драгоценными камнями корону. — Оно не снято, дорогая.

— Проклятие не снято? — повторила я и застыла, все еще держась за пресс-папье. — Откуда вы знаете?

— Мы сразу же проверили, — охотно пояснил король. — Стража предприняла все меры предосторожности и сняла с Дитера очки. Подопытными выступили тюремные крысы.

— И? — Я затаила дыхание.

— И все крысы окаменели. Все без исключения!

— Этого не может быть, — пролепетала я, уже чувствуя, как в груди разливается боль.

Я прижала ладонь к корсету, стало трудно дышать. Максимилиан смотрел с сочувствием, на губах все еще играла улыбка.

— Вы не любите его, прекрасная роза, — донесся до меня его голос словно издалека. — Возможно, думали, что любите. Но это был самообман, иллюзия. Так стоит ли цепляться за иллюзию? Забудьте, Мэрион, станьте моей, и я дам вам то, чего вы не получите рядом с государственным преступником. Все будет вашим: положение, драгоценности, даже новый муж, куда лучше нынешнего.

— Нет, — выдохнула я и замотала головой так, что локоны рассыпались по плечам. — Я не могу… Дитер! Мне нужно увидеть его… поговорить с ним! Я должна!

Максимилиан глубоко вздохнул и поморщился:

— Ну что ж, упрямая птичка. Если так желаете, я дам возможность увидеться с мужем. Возможно, тогда вы все поймете сами.

— Час, — оживилась я. — Хотя бы час, прошу!

— Полчаса, — безапелляционно оборвал меня король и хлопнул по кнопке звонка.

Дверь открылась, в кабинет заглянул стражник. Максимилиан махнул рукой и велел:

— Капитан, отведите герцогиню фон Мейердорф в тюремное подземелье. Да не арестована, болван! — прикрикнул он, видя, как оживленно стражник вытаскивает из кобуры пистолет. — Всего лишь повидаться с его сиятельством. За ее безопасность отвечаешь головой.

Королевская темница оказалась мрачной башней с острыми зубцами и железными воротами, с узкими проемами бойниц. Мы шли довольно долго сквозь темные коридоры, по выщербленным ступеням. Чем ниже спускались, тем умже становились каменные лабиринты, светильники горели едва-едва, и в неверном свете по стенам прыгали наши тени, живые и причудливые, точно привидения погибших здесь узников. Пару раз мы напугали крыс, которые при виде нас прыснули из-под ног и зашуршали когтистыми лапками по камню. Я стиснула зубы, подавляя рвущийся крик, и стала ступать осторожнее, приподнимая подол платья, чтобы ненароком не наступить на мерзких животных.

Нас пропустили через обитые железом двери, и я с замиранием сердца шагнула в полутемный коридор, по бокам которого тянулись решетки. Где-то капала вода, издалека доносились стоны, пахло прелой соломой, нечистым телом и кровью.

— Где мой муж, Дитер фон Мейердорф? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Пожалуйте, сюда, ваше сиятельство, не споткнитесь. — Стражник поднял повыше керосиновую лампу и повел дальше по коридору.

Я с беспокойством поглядывала по сторонам, боясь увидеть дыбу или дорожки крови, текущие из-под решеток, но полумрак скрадывал очертания предметов, и я видела только дрожащие тени.