Поцелуй ведьмы

Судя по лицу, это был мужчина. Довольно молодой. В его зеленых глаза чувствовалась сила. Нет, Сила. Казалось, он гипнотизирует.

- А в чем, собственно, подвох?

- В том, что обратной дороги уже не будет. Вы не сможете вернутся к прежней жизни, даже если наши дороги разойдутся.

- А я и не особо хочу возвращается к прежней жизни. По сути, что меня ждет? Я один в чужой стране, деньги когда-нибудь кончатся. А магия не работает. Кем я здесь стану? Грузчиком? Посудомойкой?

- Узко мыслите, молодой человек. С вашими способностями к программированию вы вполне можете стать фрилансером. Работать удаленно. Но вообще, я вас не тороплю с ответом. Сейчас вас сопроводят в келью, где вы сможете жить, пока не примите окончательное решение. На раздумье у вас три дня.

- И я буду жить здесь все эти три дня?

- Да. Но если вам у нас не нравится, можете сразу отказаться.

- Нет, вообще-то я согласен. Не хочу возвращаться к старой жизни.

- Хорошо. Тогда пойдемте, я провожу вас.

В одном из залов встретили еще одного человека в таком же балахоне.

- Гринтекль, - обратился к нему провожатый, - это наш новый неофит на Пути. Проводи его в его келью.

- Пойдем, - сказал Гринтекль, - ничего, что я на «ты».

- Норм, - ответил я, а через несколько шагов спросил:

- Это что, какой-то монастырь?

- Да, типа того. Но мы называем это место Обитель.

- А почему тут такая странная обстановка?

- В смысле «странная»?

- Ну, как будто мы в далеком прошлом?

- Здесь тебя будут обучать магии. А для этого необходимо активировать внутренние резервы подсознания. Как показала практика, именно такая обстановка вводит человека в нужное состояние сознания, которое способствует активации этих резервов.

- Понятно, - сказала я, - хотя ничего мне было, по сути, непонятно.

Гринтекль лишь усмехнулся.

- Вот мы и пришли, - наконец сказал он.

Келья представляла собой небольшую комнатку с каменными стенами, простой железной кроватью, тумбочкой. Еще здесь было пара окон, из которых открывался вид на внутренний двор Обители: клумбу с цветами и пальму, рядом асфальтовая дорожка. А еще довольно высокий забор, сделанный из бетона, в который были замурованы осколки битого стекла.

- От вас не сбежишь, - пробормотал я, - я точно не пленник?

- Точно, - улыбнулся человек в балахоне, - в течение трех дней ты можешь в любой момент отказаться от Пути и уехать.

- А потом? Если пройдет три дня, и я останусь?

- Тогда тебе придется пройти Путь до конца.

Мы некоторое время молчали. Я еще раз осмотрел келью. Да, довольно спартанское убранство. Матрац на кровати тонкий, ни простыни, ни одеяла тут не было. Но, наверное, их выдадут позже.

- Пока располагайся, - сказал Гринтекль и направился к выходу.

- Подожди, - остановил я его, - и это все?

- А что еще?

- Ну там, показать, где у вас туалет, где белье получить.

- Туалет прямо по коридору и до конца. А удобства тут не предусмотрены. Привыкай к аскетизму.

И ушел. А я остался в келье один. Присел на кровать и некоторое время сидел в растерянности. Вот это поворот. Может, пойти потребовать чтобы меня вернулись на место? Интересно, а можно ли вообще из кельи выходить? Что-то я не спросил. Хотя… в туалет наверняка можно.

Я встал, вышел в коридор. Только сейчас обратил внимание, как тут мрачно. Тусклые огоньки свечей едва рассеивают мрак. Кабы не заблудиться. Дверей тут много. Все они одинаковые. Деревянные, довольно массивные. С железными ручками. А вот ручки разной формы. У меня форме змеи, далее в форме трехглавого дракона, шарика, куба, пирамидки, какой-то рогатой головы, а так же в форме какого-то причудливого узора.

Погуляв немного в коридоре, я вернулся в келью, так как дальше заходить не рискнул, боясь заблудится. Некоторое время созерцал клумбу за окно. Затем мной овладело беспокойство. А что будет дальше? А вдруг меня не выпустят, даже если я захочу уйти? Да и чем заниматься целыми днями? Хоровод мыслей беспокойно крутился в голове.

Пришел другой человек в балахоне, не Гринтекль и не тот, что я встретил сначала.

- Пойдем, неофит, - сказал он.

Я последовал за ним по лабиринту коридоров. Потом какие-то мастерские, цеха. В одном из таких цехов провожатый указал мне на кучи каких-то волокон и велел таскать их в баки с водой.

- Зачем? – изумился я.

- Труд сделал из обезьяны человека, - ответил тот, - пока ты здесь, послушание распространяется и на тебя. В общем, замачиваешь материал, когда размокнет, сушишь вон на тех досках, - и он указал на стоящие в другом конце зала большие полки, куда уже раскладывал материал другой послушник.

Потом он ушел, а я сначала посмотрел на трудящегося послушника, затем лениво взял шматок волокон и опустил в бак с водой. Когда тот размок, я перетащил его на полку и стал раскладывать, стараясь делать это так, как делал тот послушник. Но, видимо, разложил неаккуратно, потому что послушник усмехнулся и поправил то, что я наложил на полку. Я, конечно, не горел особым желанием трудиться, но, по крайней мере, это позволило убить время.