Поцелуй зверя

Не веря такой удаче или счастью, Юлия, выходя из дома вслед за Велемиром, провожавшим их на место ночевки, поняла, что опасность миновала.

Попав на трескучий мороз из жарко натопленного дома Бера, Марк торжествующе улыбнулся. Изумрудный огонь в его глазах разгорался все ярче от отсветов оранжевых костров, отражающихся в них дикой языческой пляской.

Глава 15

МОРОКИ

Бер действительно сильно торопился. И чем настойчивее Велемир просил его не спешить и быть осмотрительнее, тем больше возрастало нетерпение Бера.

Поэтому обряд имянаречения Юлии и Марка был назначен им лично прямо на следующий же день, после прибытия новичков в поселение лютичей. Не очень понятное для непосвященных своими первоначальными причинами, внутреннее противостояние жреца и вождя было так заметно, что не укрылось даже от них. Юлия с Марком расценили как хороший знак свою неожиданную удачу. Ускоренное принятие их в члены элитной, наполовину тайной общины оказалось вызвано не их личными заслугами перед братьями по роду, а всего лишь эгоистичным желанием Медведя сделать что-то назло жрецу.

По этой же причине вечером ожидался совместный торжественный ужин. Подобные события, по всей видимости, происходили не так уж часто. И известие воспринялось общинниками с энтузиазмом, показывающим лучше чего-либо другого, насколько здешняя жизнь не отличается разнообразием.

Обряд проводили на улице. День выдался погожий. То есть такие дни обычно называют погожими люди, любящие зиму. Небо, с утра светло-серое, к полудню налилось такой редкой у нас и потому такой дорогой, великолепной лазурью. Ветер, рыскавший всю ночь пронырливым, жестоким волчонком, сейчас затих. А сухой мороз гранил на верхушках сугробов мелкие бриллианты.

Было даже не очень холодно, когда они, оба в обновках — Марк в холщовой рубахе с вышитым воротом, и Юлия — в свободном сарафане, слушали поздравления общинников. Два тканых пояса, завязанных замысловатыми узлами, привлекательно и даже элегантно смотрелись на их тонких талиях. С горящими от мороза и возбуждения щеками, они не без радости, невольно посещающей всякого, кого окружили людским вниманием, поворачивали по сторонам живописными кудрявыми головами.

А когда встречались глазами друг с другом, быстро отводили взоры, боясь не то засмеяться, не то заплакать.

Все это выглядело несколько дико. Временами очень забавно — особенно то, что Юлия упорно игнорировала свое новое имя, когда кто-нибудь обращался к ней. Величественное и властное «Всеслава» не очень вязалось с собственным представлением Юлии о себе. И становилось даже весело, тем более что Гром и Ставр, державшиеся за руки в общем хороводе, который все ускорял и ускорял головокружительное вращение вокруг двух новобранцев, не упускали случая подмигнуть Юлии, состроить уморительную гримасу Марку и вообще как-то их рассмешить. Самое интересное, что, в конце концов, им это удалось.

В доме у Бера стол был выдвинут на центр помещения. За низкими окнами темнела слепая ночь, не подсвеченная сегодня даже отблесками костров. Все были здесь, и незачем стало разводить огонь на улице, чтобы скоротать вечер.

Стоило солнцу скрыться за лесом, а луне начать свой медленный еженощный подъем, как дом наполнился несколько чрезмерным, но приятным после мороза теплом. Кругом мерцали свечи, горели весельем глаза, светились улыбки. Пахло дровами, квашеной капустой и воском. Близнецы пели зычными и довольно приятными голосами, одну за другой старинные тягучие песни. Девушки смеялись. Рьян сверкал из-под черных кудрей желто-карими глазами. А сам Медведь, находящийся в центре всего действа, излучал обаяние и власть, как отец в кругу большого семейства.

Юлия несколько раз непроизвольно улыбнулась, глядя на окружающую обстановку и чувствуя себя невольной ее частью. Она улыбалась, когда вдруг удавалось осознать, что в данный момент где-то не так далеко люди смотрят телевизоры, когда им становится скучно. И открывают холодильники с нарезкой в вакуумной упаковке, когда им становится голодно. И никуда не идут, когда им становится одиноко. Когда она думала об этом, сразу делались удивительно вкусными эти, сочащиеся жиром, куски печеного на живом огне мяса. И благоухающие соленья, и желтое, как мед, масло в треугольной бутыли, и меды, и квасы, и сочная моченая брусника. И все остальное тоже делалось вкусным. Свечи на столе и стенах, гул голосов и темнота за окнами, которая сейчас радовала, делая обстановку еще более романтической и необычной. Темнота на этот раз не пугала и не тревожила.