Поцелуйте невесту, милорд!

Джеймс, однако, не желал даже слышать ни о чем подобном. При очередном напоминании о том, что судья Риордан очень удивится, когда узнает, что они провели ночь порознь, на лице новобрачной появились озабоченные морщинки. Джеймс и сейчас мог наблюдать эти морщинки, что было вполне понятно. Ибо перед ними расстилалось белоснежное пространство пухового ложа, пусть не такого роскошного, к каким привык Джеймс, но по крайней мере удобного. Это была лучшая постель в гостинице, как заверила его миссис Мактавиш прошлым вечером, когда показывала ему комнату. Но, судя по поведению Эммы, только один из них мог на нее претендовать.

— Я лягу здесь, — сказала она, вцепившись рукой в спинку небольшого диванчика в углу. — Мне будет очень удобно.

— Эмма, — повторил Джеймс, казалось, в сотый раз, — мы взрослые люди. Уверяю тебя, мы прекрасно уместимся здесь вдвоем, не опасаясь, что один из нас окажется во власти низменных инстинктов.

Эмма, которая сразу же по прибытии в гостиницу, куда их доставил мистер Мерфи, исчезла в гардеробной Джеймса и появилась оттуда, облаченная в ночную рубашку и старенький халатик, который она, по-видимому, считала чем-то вроде доспехов, пренебрежительно фыркнула.

— Я это прекрасно понимаю, — чопорно сказала она. — Но тебе не кажется, что будет лучше, если…

— Нет, не кажется, — отрезал Джеймс, изобразив усталость и нетерпение. Впрочем, нетерпение не было притворным. Ему было весьма любопытно, что последует дальше. А вот усталости он не испытывал. Ни в малейшей степени. — Я считаю твою девичью скромность, — добавил он, — довольно странной, учитывая, что ты вдова и должна была привыкнуть делить постель с мужчиной. Поправь меня, если я ошибаюсь.

Эмма бросила на него настороженный взгляд.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что, полагаю, вы со Стюартом спали в одной постели.

— Конечно, — сказала Эмма, округлив глаза. — Но он был моим мужем.

— Как и я, — заметил Джеймс.

— Да, но… — Она моргнула. — Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. У нас это не по-настоящему.

— Но мы же не хотим, чтобы судья Риордан догадался об этом?

Эмма продолжала озабоченно созерцать пышное ложе. Не дождавшись ответа, Джеймс добавил:

— Я думал, у нас деловое соглашение.

— Да, конечно. — Она вскинула на него глаза. — Но я и вообразить себе не могла, что это подразумевает, что мы будем спать в одной постели.

— У нас нет выхода, — сказал Джеймс. — Можно, конечно, пройти по коридору, постучать в дверь судьи Риордана и сказать ему, что произошла ошибка. А потом я вернусь в Лондон, а ты в свою маленькую школу, при условии, что городские кумушки позволят тебе учить их детей, после того как им стало известно, что я провел ночь в твоем доме, когда мы еще не были женаты. Ну и конечно, тебе снова придется отбиваться от знаков внимания лорда Маккрея и твоих остальных не менее пылких ухажеров. Так что решай сама.

Эмму пробрала дрожь, несмотря на то что в комнате было не слишком холодно. Хотя, что и говорить, в постели им было бы намного теплее. В любом случае ее затрясло от предложения Джеймса, а не от холода.

— Нет, — отозвалась она слабым голосом. — Пожалуй, не стоит.

— Я так и думал, — деловито сказал Джеймс. Затем, полагая, что вопрос улажен, решительно подошел к кровати, откинул одеяло и прямо в халате забрался в постель. Он даже не развязал пояс, пребывая в мрачной уверенности, что это ему не понадобится.

Эмма, все еще стоявшая у изножья кровати, наблюдала за ним широко распахнутыми глазами. Ее волосы, освободившиеся от многочисленных шпилек, удерживавших тяжелые завитки, золотистыми волнами ниспадали на плечи. Хрупкая, с распущенными локонами, она казалась неземным созданием. От одного взгляда на нее в груди Джеймса что-то сжималось…

Впрочем, когда было иначе? Глядя на нее сейчас, застывшую в нерешительности у постели, Джеймс чувствовал то же самое, что и тогда, когда увидел Эмму, спускающуюся по лестнице в своем первом бальном платье, а не в муслиновом, с оборками и панталонами, в которые ее наряжала тетка вплоть до шестнадцати лет. Как можно забыть потрясение, которое он испытал, впервые увидев Эмму — забавную сиротку Эмму — в настоящем декольте с забранными вверх волосами и лукавой улыбкой на устах, довольную произведенным впечатлением.

Но Эмму не интересовали его чувства при ее появлении. Куда там! Стюарт, чуть не уронивший стакан с пуншем, вот за кем она пристально наблюдала в надежде обнаружить признаки восхищения.

Стюарт, разумеется, оправдал ее надежды, хотя чуть позже Джеймс слышал, как он делает Эмме внушение о суетности таких вещей, как декольтированные платья и кружевные веера. Как она может выносить бесконечные проповеди Стюарта, было выше понимания Джеймса, но он полагал, что поскольку Эмма преклоняется перед его кузеном с юных лет, то едва ли замечает их. А если и замечает, то, вероятно, наслаждалась ими, ибо любой знак внимания со стороны Стюарта для девушки, влюбленной в него так долго, как Эмма, лучше, чем никакого внимания вообще.