Повелитель демонов из Каранды

— Тогда нам нужно немедленно двигаться в путь, — сказал Гарион. — С Закетом или без него.

— А как ты рассчитываешь выбраться из города? — спросил Шелк.

— Пускай Белгарат что-нибудь придумает. — Гарион перевел взгляд на компаньона Шелка. — Ты можешь нам еще что-нибудь сообщить? — спросил он.

Долмар потеребил себя за нос жестом, удивительно похожим на излюбленное движение Шелка.

— Это всего лишь слух, — сказал он.

— Рассказывай.

— До меня дошло из Каранды, что демона Менха зовут Нахаз.

— А какое это имеет значение?

— Точно не знаю, ваше величество. Когда гролимы во втором тысячелетии заняли Каранду, они уничтожили все следы карандийской мифологии, и никто даже не пытался собрать ее обломки. От нее остались лишь неясные устные предания, но по слухам, которые до меня дошли, Нахаз был демоном в одном древнем карандийском племени, переселившемся туда до того, как ангараканцы вошли в Маллорею. Карандийцы идут за Менхом не только потому, что он политический лидер, но и потому, что он возродил их старое представление о боге.

— Повелителе демонов? — спросил его Гарион.

— Удачное название, ваше величество. Если эти слухи верны, демон Нахаз обладает почти неограниченной властью.

— Я боялся, что ты это скажешь.

Позднее, когда они снова вышли на улицу, Гарион с любопытством взглянул на Шелка.

— Почему ты не остановил его, когда он сжег документы? — спросил он.

— Мы всегда так делаем, — пожал плечами остролицый человечек. — Мы ничего не храним в виде записей. Долмар во всем полагается на свою память.

— Но так ему очень легко тебя обворовывать!

— Конечно, но он ворует в разумных пределах. А если бы наши записи попали в руки налогового ведомства, это была бы катастрофа. Ну что, вернемся во дворец?

Гарион вынул свой список.

— Нет, — сказал он. — Сначала нужно разделаться вот с этим. — Он с мрачным видом просмотрел список.

Шелк оглянулся на двух шпионов, неотвязно следовавших за ними.

— Помощь в двух шагах от нас. — Он рассмеялся. — Видишь, полицейских можно использовать по-разному.

В течение нескольких последующих дней Гарион обнаружил, что императорский дворец в Мал-Зэте не похож ни на один королевский двор на Западе. Поскольку вся власть была сосредоточена в руках Закета, чиновники и должностные лица во дворце соперничали друг с другом, желая добиться благосклонности императора, и подчас придумывали на редкость хитроумные истории, чтобы дискредитировать своих врагов. Появление во дворце Шелка, Бархотки и Сади придало дворцовым интригам особую остроту. Эта троица, находясь между Гарионом и Закетом, дала понять, что пользуется полным доверием короля Ривы. И они стали ждать, что же произойдет. Чиновники и придворные императора быстро сообразили, что появилась новая тропинка к ушам их правителя, открываются новые возможности интриговать. Троица друзей четко поделила между собой сферы деятельности. Шелк занялся вопросами коммерции, Бархотка — политикой, Сади нашел для себя интерес в опасном мире преступности. Каждый ненавязчиво дал понять, что, во-первых, берет взятки, а во-вторых, готов передать «наверх» всякие просьбы в обмен на информацию. Вскоре Гарион обнаружил, что имеет в своем распоряжении целый разведывательный аппарат. Шелк и Бархотка виртуозно манипулировали честолюбием, страхом и завистью, играя на расшатанных нервах чиновников, как на хорошо настроенных музыкальных инструментах. Сади использовал методы, опробованные во время его долгого пребывания при дворе Салмиссры, иногда исподволь, а иногда до боли откровенно. Содержимое его красного кожаного короба действовало безотказно, и несколько человек, державших в повиновении целые отряды чиновников и даже генералов, внезапно скончались при весьма странных обстоятельствах: один свалился на землю с почерневшим лицом и выкатившимися глазами в присутствии самого императора.

Закет, до тех пор наблюдавший за деятельностью этой троицы со скрытым любопытством, решил положить этому конец. На следующий вечер, во время ежедневной беседы с Гарионом, он заговорил с ним довольно резко.

— Я, собственно, ничего не имею против того, чем они занимаются, Гарион, — вымолвил он, поглаживая лежащего у него на коленях мурлыкающего котенка. — Они разворошили все осиные гнезда, свитые в темных уголках моего дворца, а потревоженная оса становится подозрительной. Мне нравится, что все эти подхалимчики напуганы и сбиты с толку, — так с ними легче справиться. Но я решительно возражаю против яда. Неопытный отравитель запросто наделает ошибок.

— Да Сади может отравить одного человека на банкете среди ста гостей.