Повелитель кладбища (СИ)

— Нет, — Альта прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, а когда вновь открыла, загадочный человек всё также стоял в толпе низко опустив голову. — Рядом с Гермином по правую руку. Неужели ты его не видишь?

— Дорогая, — голос Мавиуса пронзило нешуточное беспокойство. — Пойдём домой. Всем нам надо отдохнуть и прийти в себя.

Муж подошёл к жене и выставил локоть, чтоб она взялась за него, а после посмотрел на неё таким обеспокоенным и печальным взглядом, что Альта больше не решилась с ним спорить. В конечном итоге кто бы это ни был, он её сейчас интересовал меньше всего. Взяв своего мужа под руку, Альта пошла за ним к сыну, который смиренно дожидался их под аркой. Перед тем, как место сна её дочери скрылась от них окончательно, Альта в очередной раз обернулась и увидела, что тот загадочный человек в чёрном капюшоне обернулся и смотрел прямо на неё, только вот черты лица, из-за теней от капюшона и расстояния, различить было невозможно.

***

Альта была на кухне, помогала Гельмире с хлопотами по готовке, когда в общем зале что-то вначале громко хлопнуло, а после кто-то не менее громко вскрикнул и выругался. Выбежав в зал, Альта увидела забавную, но в то же время жуткую картину. Шэн и Мавиус стояли у входной двери, пытаясь всеми силами закрыть её, в то время как буря, что разразилась еще утром и к вечеру набрала не мыслимую силу, пыталась придавить двух мужчин к стене. С небольшой задержкой на помощь им кинулся Вильдар, что сегодня по воли стихии был вынужден задержаться в трактире “Светлый дом”.

— Давай, — кряхтел Мавиус давя на дверь своим не маленьким телом, — навались.

— Раз, два, — командовал кузнец раскатистым басом. — Раз, два.

Общими усилиями трех мужчин дверь наконец смогла закрыться, а, чтобы предотвратить её дальнейшее открытие, Шэнтер накинул на дверь три больших железных засова, которые появились после одной такой же сильной бури, которая повыбивала все окна и вырвал входную дверь вместе с косяком. Когда дверь была надёжно закрыта, несмотря на дикий вой снаружи и скрип петель, Шэн, Мавиус и Вильдар облегченно выдохнули.

— Льёт как из ведра, — отдышавшись проговорил Мавиус, с волос которого падали капли. — И когда это кончится.

— Скоро, — ответил Вильдар. — К северу уже небо светлее. Не знаю, как ветер, но дождь точно скоро кончится.

— Будем надеяться, — ответил Мавиус и поднял глаза. — Привет, Аль.

— Привет, дорогой, — хозяйка трактира улыбнулась. — Как там лошади?

— Беснуются, — ответил Шэнтер вместо отца, — но мы их загнали поглубже, насыпали сена и закрыли крышу где протекала, и они вроде чуть успокоились.

— Как всё это кончится, схожу, проведаю их, — ответил Мавиус садясь за ближайший стол. — Дорогая, ты не могла бы нам чего-нибудь горячего принести, замерзли, до самых костей.

— Садитесь к камину, — скомандовала Альта указывая на дальний стол. — И одежду мокрую снимете. Сейчас я всё принесу.

Пока трое мужчин, двое из которых были мокрыми до нитки, усаживались за стол, Альта сходила до кухни и набрала три полные тарелки горячего супа с говядиной, оставшегося после ужина. Принеся три блюда, Альта вернулся к бару, где из-под стойки извлекла две рюмки, наполнив их ромом, и один бокал, в который налила виноградный сок.

— Вот, — поставив перед мужчинами их напитки сказала хозяйка трактира. — Приятного аппетита.

— А ты, — спросил Мавиус, — с нами не посидишь?

— Нет, — Альта слабо улыбнулась. — У меня сегодня вечером ещё дела.

— Аль, — хозяин трактира грустно посмотрел на свою жену. — В такую погоду… Неужели нельзя это отложить до завтра? Мы бы с Шэном тоже сходили.

— Сходим и завтра, — всё с такой же грустной улыбкой ответила Альта, — но я схожу и сегодня.

— Ну что же, — Мавиус тяжело вздохнул и посмотрел на свою стопку. — Отговаривать тебя не буду. Только прошу, не задерживайся там, иначе можешь простыть.

— Хорошо, — Альта кивнула. — Я буду наверху, если вдруг понадоблюсь.

После этих слов она ушла. Оказавшись в своей комнате первое, что сделал Альта это села на кровать и закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. С самого трагического дня в её жизни прошло уже девять дней, но боль в сердце, которую она испытала тогда, когда ей сказали о смерти её дочери, не ослабла, продолжая всё также рвать струны её души, заставляя вскакивать её по ночам и плакать. Пусть за эти дни её мальчик делали всё, чтобы облегчить ей страдания и отвлечь её от дурных мыслей, но ту боль, что поселилась в сердце, они искоренить не смогли. Немного успокоившись, Альта села на подоконник, надеясь, что лицезрения красивых молний, бьющих где-то вдалеке, за которыми она любила наблюдать с детства, хоть немного приведут её в чувство и позволят подумать о чем-то хорошем.