Повелитель Мертвых. Том 2 (СИ)

Предыдущего вождя звали Хаотор Однорукий, и это был единственный раз, когда сын стал вождем при живом отце. Хаотор хоть и не считался великим старцем для хаоромов, но он болен страшной и редкой болезнью, помутнившей его рассудок, а кроме того, постепенно, из месяца в месяц, он забывал что-либо. Он помнил лишь то, что являлся вождем, а его сын занял его место. Он не помнил названий крепостей, не помнил имя второго сына, старшего, кой погиб до совершеннолетия, даже айстрана не узнавал. Все врачеватели говорили Хаотану, что в скором времени он забудет и сына, и даже собственное имя. Говоря, что у отца «много иных дел», молодой вождь имел в виду, что Хаотору предстояло вспомнить хоть что-то из собственной жизни, а кроме того, лекари назначили ему особый режим, так что покинуть крепость он не мог. Айстран это прекрасно понимал и знал, а спросил относительно Хаотора исключительно ради приличия. К тому же они с Одноруким являлись давними друзьями, и ему в самом деле очень хотелось увидеть его вновь.

Когда все уселись за стол, айстран позволил воинам из вверенной ему сотне выпить по кружке эля, что случалось крайне редко. Ранее подобное разрешение он давал лишь в день рождения Фартареса и в день, когда Хаотан стал новым вождем.

Мать сидела по левую руку от полководца и вела себя тихо. Она вообще не особо разговорчива, но отец тут не причем. Он не запугивал ее и не избивал, обращался к ней бережно, а ведь подобного не позволяли себе даже вожди. А молчаливой она была сама по себе. Такой уж родилась. Хоть у хаоромов и считается совершенно нормальным — иметь множество детей от разных женщин, но айстран

не смотрел на других и о втором ребенке не думал, ибо хотел, дабы его сын стал достойным, а на это требовалось очень много времени. Когда он встал, все резко замолчали и устремили взоры на него.

— Сын мой, сегодня ты становишься взрослым. С сего дня ты считаешься воином, а потому и отношение к тебе изменится. Не будет снисхождения ни за возраст, ни за происхождение. Я долго ждал этого дня, сын, и вот он наступил. Завтра мы начнем обучение. Я возлагаю на тебя большие надежды, так оправдай же их.

Он сдержанно кивнул, и отец сел. Он уверен в себе и своих возможностях, даже несмотря на то, что сказал ему Сариераз. Отец будет им доволен и будет гордиться своим сыном.

— Я не доволен, — голос айстрана был суров, и трудно узнать в нем знакомые нотки отца. — Ты плохо поддерживаешь свои заклинания, не можешь держать их остаточно долго, что неприемлемо.

— Но, отец, я висел в Воздухе при помощи магии четыре с половиной дня! Дольше держаться я счел излишним и пустой тратой Сил.

Айстран отвесил сыну сильную пощечину, молодой хаором даже попятился назад.

— Во время обучения забудь, что я твой отец! Я для тебя наставник, и мое слово — закон для тебя. Коль сказал держаться долго, значит, ты должен держаться либо до изнеможения, либо пока я не позволю спуститься. Понял меня?

— Так точно, наставник Сансарис. Но вы не сказали, сколь долго мне надобно было продержаться. Потому четыре дня я счел достаточным.

— Я не обязан говорить все, облегчая тебе голову. Ты должен сам все понимать с полуслова. Противник никогда не скажет тебе, как собирается напасть. Надо быть всегда наготове и уметь предугадывать атаки врага. Рассчитывать на десять шагов вперед, на двадцать, тридцать! И совершенствоваться до тех пор, пока не сумеешь рассчитать весь бой. Тогда сумеешь победить всего одним ударом. Продолжаем!

Увидеть мастерство предвидения боя Фартаресу удалось. Одно из племен хаоромов хотело убить молодого вождя Хаотана и подчинить его белокрылых себе, но в дело вступил Сансарис. Он вызвал вождя врагов на смертный бой, но тот лишь рассмеялся.

— Ты не вождь! Я хочу сразиться с вашим вождем лично и решить все.

— Хаотан счел излишним свое присутствие. Вы не столь и важны, так что его присутствие и вправду не требуется. Но, дабы вы не почувствовали себя совсем оскорбленным, он прислал меня, — отец говорил спокойно, словно он не стоял один против нескольких тысяч хаоромов.

— Да как вы смеете! Я Бариан Сероглазый, сын Бурна Воодушевляющего! Я вождь древнего племени, я…

— Это не значит, что ты достаточно силен, как и твое племя.

Вождь взбесился, обнажил меч и посмотрел на сына айстрана…

— Я убью твоего отца, а ты доставишь его голову своему трусу-вождю, малец.

Сансарис лишь положил руку на эфес меча и выжидал. Вождь все еще что-то выкрикивал и угрожал, но Фартарес его не слушал и уставился на отца. Глаза айстрана смотрели на Бариана не моргая, и казалось, что полководец элитной сотни хаоромов превратился в каменную статую. Отец следил за каждым движением вождя, за его речью и обращал внимание на то, как тот держал меч.

Вождь начал идти на них, стал заносить клинок, но не успел он сделать после этого и шага, как Сансарис уже стоял почти вплотную к нему и едва заметным движением отрубил голову. Так и пал Бариан Сероглазый, вождь древнего племени, кое присоединилось к Хаотану.