Повелитель Мертвых. Том 2 (СИ)

Кости медленно зашевелились в его теле, стали вращаться, ломая суставы, разрывая связки, мышцы же продержались чуть дольше. Грудь будто бы горела изнутри. Жар нарастал и шел от желудка все выше. Легкие постепенно сжимались, выдавливая весь воздух и не позволяя старику вдохнуть вновь. Тысячи тончайших воздушных игл медленно вонзались ему в руки и ноги, нанося урон не столько телу, сколько душе. Множество незримых теневых рук разрывали душу Архимага на части. Глаза стали красными от крови. Зрачок заблестел и вскоре запылал ярко-зеленым пламенем. О, эти крики агонии старика были для некроманта сладчайшим нектаром во всей Вселенной. Пальцы постепенно ломались, фаланга за фалангой. Руку сломали в локте так, что суставы вышли наружу. Кожа покрылась небольшими зелено-желтыми пузырьками. Из ушей и с уголков губ пошла кровь. Руки и ноги приняли почти пурпурный цвет, стали набухать и лопнули подобно перезревшим дыням. Уши и губы посерели. Подверглись моментальному некрозу и отвалились. Ледяной клинок медленно вскрыл Демиусу живот и кишки вывалились наружу, и примерно половина лежала на земле. Несмотря на все, старик был еще жив, и это неспроста. Молодой некромант применил заклинание, дабы Демиус не умер от болевого шока. Иными словами, он, грубо говоря, на время сделал его бессмертным. Эльтран опустил его обратно на землю, схватил голову, уставился в зияющие глазницы с обугленными краями. Несколько резких движений и голова Архимага была в руках некроманта, а тело кулем повалилось набок.

Сын магов пристально смотрел на лицо старика и улыбался.

«Какое же сладкое ощущение. Никогда не испытывал ничего подобного. Вождь Гиор был прав. После первого поражения победа стала лишь слаще. Теперь и умереть спокойно можно, и встретиться с Анатиял»

Эпилог

— И что же ты скажешь?

— А что ты жаждешь от меня услышать?

— Что делать дальше?

— А что ты хочешь сделать?

— Хватит отвечать вопросом на вопрос. Ты прекрасно знаешь, как меня это раздражает.

— Забавно. Ты, Дарата, сильнейшая средь всех, после меня, конечно же, и тебе ведомо такое чувство, как раздражение?

— Я тебе уже говорила ранее, что я куда ближе к смертным, нежели ты. Было достаточно времени изучить их и проникнуться.

— И именно за это я тебе бесконечно завидую…

— Знаю. Давно знаю. Но довольно жалеть себя и скажи, что же мне делать теперь? Думаешь, еще не время?

— Не думаю, но уверен. Уже совсем скоро. Все случится так, как и нужно. Ты же потом должна явиться и направить, указать путь.

— А ежели не сработает?

— Что ж, кроме этого, есть и множество иных дел и существ, за которыми было бы крайне любопытно понаблюдать.

— Ты неисправим.

— Порой, коль судить по твоему тону, складывается впечатление, что это ты сотворила меня, а не наоборот. Дарата, хоть я тебя и ценю, но не забывайся.

— Как скажешь.

***