Повелители фрегатов

Его жизнь, как и служба, была недолгой, но подвиг остался в истории Отечества навсегда… Службу свою матрос Шевченко начал в Севастополе на линейном корабле Черноморского флота «Ягудиил». Надо ли говорить, какова матросская доля… Шевченко же был марсовым, его место на самой верхушке мачты, у проносящихся мимо туч. В дождь и в снег, в ветер и в шторм — всегда первым взбирался по обледенелым вантам Игнатий. Сам командующий эскадрой вице-адмирал Нахимов за лихость и молодечество жаловал его рублем серебряным

С началом Крымской войны «Ягудиил» нес крейсерскую службу, прикрывая русское побережье, а когда англо-французские войска высадились в Крыму и осадили Севастополь, поддерживал защитников города огнем своей артиллерии. Матросов «Ягудиила» по бастионам не распределяли, зато почти ежедневно команду строили на шканцах и выкликали охотников в ночные вылазки. Далеко не все возвращались на корабль, однако каждый раз от желающих отбоя не было… Среди тех, кто не пропускал ни одной вылазки в стан неприятеля, был и матрос Игнатий Шевченко.

…19 января 1855 года вскоре после обеда на «Ягудииле» команде сыграли большой сбор. Дежурный офицер, как всегда, записал желающих в ночной поиск Возглавить его в тот раз было поручено известному храбрецу и любимцу матросов лейтенанту Николаю Бирилеву.

В десятом часу вечера отряд охотников стал потихоньку выдвигаться к нашим передовым позициям Командир третьего отделения севастопольской обороны контр-адмирал Панфилов вызвал к себе Бирилева.

— Вот что, Николаша, — сказал он ему ласково, — сегодня надлежит тебе со своими молодцами занять передовые французские ложементы, срыть их в сторону неприятеля и, оставив на них стрелков, отойти. Для работ земляных даю тебе рабочих. — Контр-адмирал перекрестил Бирилева. — Ты у нас везучий! Желаю, чтобы фортуна не отвернулась и на сей раз!

Вскоре охотники залегли за передовыми редутами в ожидании начала вылазки. Но команды все не было, Бирилев медлил. В небе предательски светила луна, и лейтенант боялся быть обнаруженным до времени.

Игнатий Шевченко коротал время рядом со своими дружками Дмитрием Болотниковым и Петром Кошкой. Не раз и не два участвовали они в подобных вылазках, не раз выручали друг друга в минуты смертельной опасности. Дабы согреться на холодном январском ветру, курили друзья глиняные трубки.

— Сегодня непременно удача будет! — делился своими мыслями рассудительный Болотников. — С Бирилевым всегда так!

— Всем хорош наш лейтенант, только уж горяч бывает без меры. Под пули так и лезет! — отозвался Петр Кошка.

Шевченко некоторое время отмалчивался. Затем молвил, выбив табак из трубки:

— Такое его дело командирское — всегда поперек других быть! А наше матросское — от всяких напастей его уберегать!

— Эй, кто здесь охотники? — кричал, пробираясь меж гревшихся у костров солдат и матросов, какой-то унтер. — Выходи строиться!

Бирилев еще раз глянул на небо. Оно было в сплошных тучах. Глянул на часы. Стрелки показывали третий час ночи. Пора!

— Ребята, — обратился к матросам лейтенант, когда те построились, — фронт не нарушать! Идти локоть в локоть, и чтобы тихо! Фуражки долой!

Быстро, истово крестились.

— С Богом! Вперед, марш!

Двинулись. Вышли на ничейную полосу. Вокруг было тихо. Но вскоре где-то раздался выстрел, второй, третий… Взвилась ракета…

— Завидели, окаянные! — обернулся к Кошке шедший впереди Шевченко. — Теперь не отлипнут!

— Живее, живее! — торопил Бирилев. Скорым шагом миновали Сахарную Головку — гору, служившую ориентиром во время вылазок. Теперь впереди французские траншеи. Здесь было тихо, только перекликались между собой замерзшие на ветру часовые да где-то в глубине трубили дозорные горны.

Подошли под неприятельские ложементы. Вот они, на горке!

— В колонну! — Громким шепотом скомандовал Бирилев. — Ружья на руку! Вперед!

— Кто идет? — окликнул часовой.

— Русские! — выкрикнул в ответ лейтенант. — В штыки, ребята! Ура1

Спустя какую-то минуту матросы были уже на ложементах. Лихо работая штыком, Шевченко вместе с товарищами быстро прокладывал дорогу себе вперед. Вскоре ложементы были наши. Рабочие тут же начали срывать насыпь.

— Потери? — окликнул Бирилев своих унтеров.

— Трое пораненных! — хрипло выдохнули те в ответ.

— Не останавливаться! — кричал лейтенант. — Пока француз не опомнился, только вперед!

Так же лихо черноморцы выбили неприятеля из ближайшей к ложементам траншеи, на спине противника ворвались во вторую. В третьей напоролись на картечь, пришлось отойти. Теперь в штыки уже кинулись понявшие, что к чему, французы. Завязалась отчаянная рукопашная схватка. Шевченко, уложив замертво двоих, гнал перед собой третьего. Французы дрогнули, и вновь матросы отбивали одну траншею задругой. Все в кромешной тьме, в липком, рыхлом снегу. Неприятель давил числом, наши — удалью! Чаша весов все больше склонялась на сторону черноморцев.

— Поднажмем, ребята! — размахивал саблей Бирилев. — И француз тыл покажет!

Подавая пример подчиненным, он первым прокладывал себе дорогу среди врагов.