Повелители лошадей (ЛП)

Чанар внимательно посмотрел на нее. Солнечный свет придавал ее лицу теплый оттенок. Это была зрелая красавица, преисполненная уверенности в себе. Баялун одарила Чанара улыбкой, понимающей и соблазнительной. «Старая женщина» — вряд ли было тем термином, каким Чанар описал бы ее.

— Приветствую тебя в ответ, Мать Баялун, — ответил Чанар. Часть его сознания была заинтригована. Это было не похоже на Баялун — быть такой прямолинейной.

— Я не могла не заметить, что ты сегодня один, а не со своим андой, Ямуном.

Чанар замедлил шаг, чтобы подстроиться под нее. — Ты очень наблюдательна. Его голос стал холодным. Он оглянулся на юрту кахана. Ямун и иностранный священник сидели и оживленно беседовали.

— Я просто хочу защитить тебя и сказать, что не считаю это правильным. Ее тон успокоил его уязвленную гордость. — Ты много путешествовал в последнее время, Генерал Чанар.

Чанар повернулся, удивленный ее заботой. — Я исполнял желания Ямуна.

— У кахана есть посыльные для выполнения подобных обязанностей, — заметила Баялун, опираясь на посох. — Он отправил тебя в Семфар…

— Это была большая честь! — попытался убедительно ответить Чанар.

— Естественно, хотя вряд ли это обременительно для твоих способностей, — ответила она, невозмутимая его вспышкой. — Священник, которого ты привез оттуда, — настоящий военный трофей. Чанар впился в нее взглядом, уязвленный ее колкостью.

— Конечно, и поездка в орду Томке тоже была честью, — добавила Баялун, останавливаясь. Они были уже рядом с ее юртой. Вторая императрица повернулась и посмотрела в сторону кахана. — С тех пор как ты уехал, Ямун провел много времени с иностранцем. Он назвал священника своим великим историком.

— Я знаю, — угрюмо пробормотал Чанар. Он проследил за взглядом императрицы туда, где сидели двое мужчин.

— Произошли и другие вещи, пока ты разносил сообщения, — зловеще заметила Баялун. — Ямун обращается за советом к священнику, прислушивается к его слову. Возможно, священник заколдовал Ямуна.

— Баялун, ты же знаешь, что никакие заклинания здесь не работают. Он, — Чанар кивнул головой в сторону юрты Ямуна, — выбрал это место, помня о тебе.

— Есть способы зачаровывать не только заклинаниями, генерал, — напомнила Баялун Чанару, поворачиваясь, чтобы войти в свою юрту. — Священник опасен — для нас обоих.

— Не для меня. Я анда Ямуна, — поправил ее Чанар. Он не смотрел Баялун в глаза.

— Чанар, все изменилось. Многое могло  измениться. Посмотри туда. Это ты должен был говорить с Ямуном, а не Хазарец. Баялун откинула полог юрты. — Кахан забывает тебя, забывает все, что ты сделал... забывает тебя ради ламы. Она снова сделала эффектную паузу.

Чанар опустил голову так, что его подбородок почти уперся в грудь. Он наблюдал за второй императрицей уголком своих полузакрытых глаз. Свет утреннего солнца подчеркивал ее фигуру, стройность которой просматривалась даже сквозь тяжелую одежду, которую она носила.

— Ты права, — признал Чанар, — Ямун должен слушать своих ханов, своего анду, а не чужаков.

— Конечно, — великодушно согласилась Мать Баялун. — Кахану нужны хорошие советники, а не плохие. Если Ямун не будет осторожен, он может забыть путь Туйган. Тогда, Генерал Чанар, что с нами будет? Заходи в мою юрту, — проворковала Баялун, переступая порог. — Я думаю, нам следует еще поговорить.

С холодной, лишенной дружелюбия улыбкой Чанар наклонился и шагнул внутрь. Полог юрты бесшумно опустился на место.

5. Доблестные люди

— Иди сюда, Коджа, — позвал Ямун, — сядь здесь, рядом со мной!

Под ночным небом Ямун сидел в полутьме, освещенный мерцающим пламенем большого, дурно пахнущего костра. Густой дым от горящего кизяка лениво поднимался в холодное, усыпанное звездами небо. Коджа завернулся в дубленку и вошел в кольцо света, окружающее костер Ямуна.

К тому времени, когда прибыл Коджа, пир в честь возвращения Чанара уже начался. Был уже поздний вечер. Небо было черным, а луна полной на три четверти. Сегодня вечером она сияла красноватым оттенком, тускло освещая пейзаж, отбрасывая на все густые тени цвета сепии. За луной тянулась вереница сверкающих огней. В сказках Туйгана говорилось, что это были девять старых поклонников, которых презирала Бекал, луна. Согласно легенде, она, в свою очередь, преследовала Тенгрис, солнце.

Празднование было непростым делом. По пути на вершину холма, где стояла юрта Ямуна, Коджа прошел мимо дюжины или больше, костров. Вокруг каждого был круг мужчин, которые ели и пили. У нескольких костров солдаты пели жалобные непристойные песни. У одного из них двое приземистых крепышей, раздетые по пояс, боролись в грязи, обхватив друг друга руками. Их товарищи ревели и выкрикивали ставки. Более чем несколько солдат уже напились до одури и теперь лежали вокруг костров, храпя отрывистыми очередями. Коджа поспешил мимо этих костров.