Повелители стрел

— Куда отправишься? — спросил Чингис.

Субудай ответил сразу. Он много раз думал об этом после битвы у перевала Барсучья Пасть.

— На север, повелитель. Через охотничьи угодья моего старого племени, урянхай, и еще дальше.

— Хорошо. А ты, Хачиун?

— Я останусь, брат. Хочу увидеть, как падет этот город, — отозвался Хачиун.

Чингис усмехнулся — уж очень безжалостное было у брата лицо.

— Буду рад. А ты, Джелме?

— На восток, повелитель, — ответил темник. — Я никогда не видел океана, и мы ничего не знаем о тех землях.

Чингис вздохнул. Он родился среди моря трав, и ему тоже захотелось увидеть бескрайние морские просторы. Только сначала нужно было покорить Яньцзин.

— Возьми с собой Чагатая, моего сына. Может, он станет ханом, когда вырастет.

Воин молча кивнул, все еще ошеломленный от той чести, которую ему оказал Чингис. Всего лишь днем раньше он вместе с другими темниками с тревогой ждал, что произойдет с племенами, если придет известие о смерти Чингиса. Теперь, когда Джелме слушал ханские приказы, к нему возвращалась былая уверенность. Правильно говорят монголы — Чингис и в самом деле любим духами. Джелме переполнила гордость, и он не сдержал улыбку.

— Я хочу, чтобы ты, Арслан, остался со мной. Подождем, пока голод не заставит жителей Яньцзина сдаться, — продолжил Чингис. — А потом, возможно, мы с тобой потихоньку поедем домой и еще несколько лет проведем в тишине и покое на родных просторах.

Хасар неодобрительно поцокал языком.

— Ты так говоришь потому, что еще не выздоровел, брат. А когда поправишься, наверняка захочешь поехать со мной на юг и брать цзиньские города один за другим, словно спелые фрукты. Помнишь посла, Вэня Чао? Хочу посмотреть на его лицо. Я пойду на Кайфын.

— Пусть будет юг, Хасар. Моему сыну Угэдэю всего десять лет, но он научится в походе тому, чего никогда не узнает под стенами города. Оставлю только Толуя. Он в восторге от буддийского монаха, которого привели вы с Хо Са и Тэмуге.

— Хо Са я возьму с собой, — ответил Хасар. — Вообще-то я бы мог забрать и Тэмуге, увезти куда-нибудь подальше, где от него не будет неприятностей.

Чингис задумался. Он был в курсе поведения младшего брата, хотя и делал вид, что не слышит жалоб.

— Нет. Тэмуге мне нужен. Он подобен стене между мной и тысячами вопросов, которые задают глупцы, а это дорогого стоит.

Хасар лишь презрительно фыркнул. Чингис вновь заговорил, неторопливо, пробуя новые идеи, словно болезнь освободила его разум, сделала более гибким.

— Тэмуге давно хотел послать небольшие отряды людей изучать новые земли. Возможно, он прав, и добытые сведения нам пригодятся. По крайней мере, ожидание скрасит скуку этого проклятого места. — Он кивнул своим мыслям. — Я сам подберу людей, они поедут вместе с вами. Мы будем двигаться во всех направлениях.

Силы оставили Чингиса так же неожиданно, как и появились, он закрыл глаза, борясь с головокружением.

— А теперь уходите все, кроме Хачиуна. Собирайте свои тумены, прощайтесь с женами и наложницами. Со мной они будут в безопасности, конечно, если они не слишком соблазнительны.

Чингис слабо улыбнулся, довольный, что сейчас его люди куда увереннее в себе, чем в начале разговора. Когда в юрте остался только Хачиун, хан словно постарел, перестал притворяться, что снова крепок и силен.

— Мне нужно отдохнуть, Хачиун, но не хочу возвращаться в юрту, где пахнет болезнью. Поставь у дверей стражу, чтобы я мог есть и спать здесь. Меня не должны видеть таким.

— Конечно, брат. Может, прислать Бортэ, чтобы она раздела тебя и покормила? Худшее она уже видела.

Чингис пожал плечами, его голос звучал еле слышно.

— Тогда уж присылай обеих жен. Не знаю, как они поладили, но если я предпочту одну другой, перемирие долго не протянется.

Его взгляд потускнел. Встреча с темниками сильно утомила Чингиса, он в изнеможении опустил трясущиеся руки. Хачиун повернулся к двери.

— Как тебе удалось заставить Хасара согласиться, что моим преемником будешь ты? — тихо спросил Чингис.

— Сказал ему, что, если хочет, пусть сам будет ханом, — ответил Хачиун. — Думаю, он испугался.

ГЛАВА 29

Шесть дней темники собирали свои тумены, готовились. По сути, каждый тумен представлял собой отряд воинов, только очень большой, в десять тысяч человек. Такой размах требовал четкой организации, и потому Тэмуге и его помощники-калеки с утра до вечера занимались съестными припасами, племенными лошадьми, оружием — все заносили в списки. В кои-то веки командиры не возражали. Впереди их ждали земли, где никто из монголов не бывал. Воины смотрели в сторону, выбранную их темником, мечтали скорее отправиться в путь.