Повелители стрел

— Был жив, когда я уезжал, — произнес Хасар. — Выплатил дань и отдал Чингису в жены свою дочь. Красивая девушка!

— Я так и не услышал ответа на свой вопрос, только угрозы, — напомнил Чен И. — Зачем вы пожаловали сюда, в мой город?

Хасар заметил, что Чен И сделал ударение на слове «мой». Монгол был не силен в переговорах, ему не хватало коварства, чтобы сплести убедительную ложь, и потому не стал лукавить.

— Нам нужны каменщики, — признался Хасар. Не обращая внимания на встревоженный вздох Тэмуге, он продолжил: — Хотим узнать секреты ваших городов. Нас послал великий хан. Для него Баотоу всего лишь место на карте, ничем не отличающееся от других.

— Это мой дом, — в раздумье пробормотал Чен И.

— Ты можешь его спасти, — сказал Хасар, чувствуя, что сейчас самое время обратиться к цзиньцу с просьбой. — Никто не тронет Баотоу, если мы вернемся и расскажем о твоей помощи.

Монгол не торопил Чена И с решением, ждал, хотя его самого бросило в пот. Всего один возглас, и комната наполнится вооруженными людьми. Конечно, Чингис отомстит за братьев и уничтожит город, но откуда это знать Чену И? Вполне возможно, он считает их хвастунами и лжецами.

Квишан нарушил молчание. Побледнев, он спросил низким от волнения голосом:

— Неужели племена объединились? И уйгуры тоже с ними?

Хасар кивнул, не сводя глаз с Чена И.

— Синий уйгурский туг стал частью девятибунчужного знамени великого хана. Мы долго страдали под пятой Цзинь. Это время прошло. Мы готовы к войне, брат.

Чен И вгляделся в лицо Квишана, озарившееся надеждой.

— Я согласен на сделку, — неожиданно произнес он. — Вы получите от меня все, что нужно. Когда вернетесь к своему хану, передадите ему, что здесь есть человек, которому можно довериться.

— А что нам за польза от перевозчика краденого? — осведомился Хасар, и Тэмуге чуть не застонал вслух, когда брат продолжил: — Какое ты имеешь право решать судьбу города?

— Даже если вы лжете или вас постигнет неудача, я ничего не потеряю. А коли вы говорите правду, вам нужны будут союзники, верно? Я влиятельный человек.

— И ты предашь своего императора? — спросил Хасар, проверяя Чена И.

К удивлению монгола, коротышка сплюнул на узорчатый пол.

— Это мой город. Мне докладывают обо всем, что здесь происходит. И я не люблю вельмож, которые считают простых людей грязью под колесами повозок. Императорские воины убили мою семью и друзей. Я видел, как вешали моих близких за то, что они отказались меня выдать. Какое мне дело до императора и его приближенных?

Он поднялся на ноги, за ним встал и Хасар.

— Мое слово крепче железа, — сказал он Чену И. — Раз я пообещал отдать тебе город, ты будешь им править, когда мы придем сюда.

— Ты говоришь за хана? — удивился Чен И.

— Он мой брат. Я могу говорить за него, — ответил Хасар.

Чен И с Хасаром обменялись взглядами. Тэмуге и Хо Са молча следили за ними.

— Я еще на лодке понял, что ты воин. Шпион из тебя никудышный, — усмехнулся Чен И.

— А я знал, что ты вор, причем хороший, — не остался в долгу Хасар.

Оба весело расхохотались и крепко пожали друг другу руки.

— Здесь много людей, которые мне обязаны. Я найду все, что вам нужно, и позабочусь, чтобы вы благополучно добрались домой, — пообещал Чен И.

Он снова сел, приказал принести вина и стал разговаривать с Тэмуге. Юноша никак не мог понять, почему коротышка поверил Хасару. Впрочем, это не имело значения. Главное — у них появился союзник в Баотоу.

Наступил вечер. Хасар, Хо Са и Тэмуге согласились немного поспать перед долгой ночью и ушли в комнаты за вторым внутренним двориком. Чен И легко обходился несколькими часами сна — еще с тех давних пор, когда скрывался в закоулках Баотоу от стражников. Сейчас он сидел с Квишаном и двумя телохранителями. Они тихо беседовали и играли в маджонг фишками из слоновой кости. Квишан долго молчал, лишь гремел зажатыми в кулаке костяшками. Он знал Чена И почти десять лет и видел, что тот любой ценой стремится к власти. Коротышка уже уничтожил главарей трех других тонгов, крупных уличных банд, и нисколько не преувеличивал, когда сказал Хасару, что ему известно обо всем, что происходит в городе.

Квишан сбросил одну костяшку и увидел, как над ней замерла рука Чена И. Судя по всему, человек, которого Квишан мог бы назвать другом, думал о чем угодно, только не об игре. Может, поднять ставки, чтобы списать еще немного со своего долга? Пожалуй, не стоит, решил Квишан: слишком свежи были воспоминания о том, как когда-то Чен И ввел его в заблуждение отсутствующим видом, а потом обыграл вчистую.

Чен И взял еще одну фишку, игра пошла дальше, пока один из охранников не воскликнул: «Панг!» Квишан тихо выругался.

Телохранитель показал три одинаковых костяшки, и Чен И положил руку на доску.

— На сегодня хватит. Ты, Хань, стал играть лучше, только вам пора к воротам.

Оба охранника встали и поклонились. Они служили Чену И верой и правдой, ведь он вытащил их из омерзительных трущоб. Квишан остался, чувствуя, что Чен И хочет с ним поговорить.

— Ты думаешь о чужеземцах, — сказал Квишан, собирая со стола фишки.