Повелительница сов (СИ)

Акрос с Каним сидели в сторонке, не желая вмешиваться в разговор. Полукровка уже успел умять свою порцию и теперь жадно косился на тарелку Энтони, который практически не притронулся к своей похлебке.

- Ты не будешь есть? – с надеждой спросил парнишка.

Арбалетчик молча подвинул свою тарелку к Каним. А тот просиял и довольный набросился на еду.

- Почему ты никогда ничего не говоришь, если дело касается поиска спутницы?

- Мне все это противно, - Энтони крутил ложку в руках, - безусловно это все практично, но выбирать по деньгам. Не знаю, - он пожал своими огромными плечами, - не нравится мне все это.

- Хватит жрать!

Сиан подскочил к Стефану и попытался отодрать того от тарелки с супом. Полукровка вцепился в свою похлебку и принялся быстрее запихивать себе ее в рот, пока Идем не расплескал ее всю по полу.

- Жирным будешь!

- Я молодой организм! - вопил Каним, - мне нужно расти! Отстань, дай пожрать! Остин, помоги!

Де Вест только закатил глаза и промолчал, делая вид, что ничего не замечает.

- Ты уже третью порцию уплетаешь, маленький обжора, - прорычал Идем.

- Сам не ешь и другим не даешь!

- А ну отдай! Это была моя порция!

Каним вырвался из цепкой хватки белокурого юноши, и они начали носиться по кухне. Идем уже практически догнал полукровку, когда тот неожиданно замер на месте и резко повернулся к нему.

- Так не достанься же ты никому!

И Стефан с боевым кличем на устах и со всего размахну кинул тарелку на пол. В полнейшей тишине по кафелю разлетелись ее осколки.

- Вы что совсем озверели?! – уже не выдержал де Вест.

Его грозный крик утонул в громогласном, раскатистом хохоте Акроса. В этой суматохе они и не заметили, как на дворе наступила глубокая ночь, и только появившийся в дверях кухни силуэт хозяина вернул их в реальность.

- Присоединяйтесь, - произнес он расслабленным голосом, - все собрались в гостиной, дамы уже давно ушли спать.

Юноши радостно проследовали вслед за графом де Дивесом, а Стефан остался стоять посреди кухни. Ему не понравился тон мужчины, он насторожил его.

- Скользкий тип, - произнёс Дейн, приземляясь на подоконник, - не советую с ним разговаривать.

- Кто бы вообще говорил. «Действую по плану Алая роза!» - воскликнул парнишка, изображая короля ночных птиц, а потом осуждающе посмотрел, - ну вот кто тебя просил?

- Я уже извинился, - буркнула птица.

Каним махнул на него рукой и направился догонять товарищей, которые уже давно скрылись в полумраке коридора. Когда он вошел в гостиную, дискуссия уже была в самом разгаре. Стефан опустился в свободное кресло, и чем больше он вслушивался в разговор тем сильнее ужасался словам, вылетавшим из уст находящихся здесь пуринов. Пока наконец его терпению не пришел конец и он не сдержался. Каним возмущенно фыркнул, недовольно чмокнув губами. Граф перевел на него удивлённый взгляд и впервые за столь долгое время общения обратил внимание.

- Мальчик мой, наивная душа, плененная чарами прелестных женских тел, - томным голосом проговорил мужчина, - женщины чисто декоративный пол. Они нелепое, но безусловно самое чудесное торжество материи над разумом.

- Вы хотите сказать, что они лишены всякой способности мыслить?

- Разве только той, что помогает им ублажать нас и выбрать себе тряпки, собственно второе вызвано первым.

По зале пробежала волна ядовитого, мужского смеха. Каним бросил испуганный взгляд на своих товарищей. Они задиристым смехом вливались в гомон уже более взрослых голосов, образуя идеальное сочетание. Стефан пугливо оглядывался по сторонам, его взгляд упал на Сиана, весело извергающего из себя юный смех.

- Вот, что я тебе скажу мальчик, спустя столько лет мне удалось установить, что женщины делятся на две категории: прелестные нимфы и уродливые кобылы.

Парнишка замер пораженный сказанными словами и невольно вжался в свое кресло.

- И последние весьма полезны, - усмехнулся, довольный собой, граф.

- Сер Джонатан, а ваша жена к какому типу принадлежит? – набравшись смелости, спросил юноша.

Смех в зале тут же прекратился и все замолчали, с замиранием сердца глядя на хозяина дома, который казалось побагровел в один миг.

- К нимфам, - засмеялся де Дивес, - я весьма падок на бесполезные безделушки.

- Простите мне мою дерзость, ваше сиятельство, но у меня к вам есть один вопрос, позволите ли вы мне его вам задать?

- Отчего же нет. Мне нравится твоя дерзость.

- А любовь, что вы думаете о ней?

- Любовь – это удел пуринов поверхностных, только они способны на эфемерную преданность и верность, - высказал свою мысль мужчина, - верность инстинктам, вот то такое приверженность настоящему себе, каким вас создала Богиня.