Повелительница тьмы в офисе

– Выполним, – ответил Вадик таким героическим тоном, что стало понятно: приложит все усилия. Постучал пальцем по навигатору на приборной панели и с сочувствием отметил: – Смотри, какой путь неблизкий. Мне очень тебя будет жаль, если ты каждый день станешь мотаться туда и обратно!

Ну какой он все-таки милый. Обидно, что обнять прямо сейчас нельзя! И душить. За рулем ведь, зайка…

Ехали мы не то чтобы очень долго. На глушь окраина не походила: были и магазинчики, и сетевой супермаркет, пусть и весьма скромного размера. Но до них придется прогуляться пешком, жила Агата на отшибе, почти у леса. Когда потеплеет, тут будет живописно. Пока же пасмурная темнота заставляла сердце екать совсем не от восторга. Фильм ужасов, ей-богу! Низко висящие черные тучи, отдельный въезд к одиноко стоящему на холме дому. Несмотря на заурядную восьмиэтажность, типичной высоткой он не выглядел. Кирпичный, темный, с гранитной облицовкой и изящным шпилем на крыше. Прибавим сюда кованый забор и окружение из мощных голых деревьев. Готично…

Припарковав машину в мрачном дворе, утыканном скрипучими деревянными качелями на длинных цепях, братец как-то нервно сглотнул. Да ладно! При свете дня здесь должно быть гораздо симпатичнее. Наверное… Крепясь, я вышла на улицу к уже ожидающему юристу – полноватому мужчине в круглых очках и смешном дутом пуховике.

– Пройдемте. – Он пригласительным жестом указал на подъездную дверь с железным кольцом. Э-э-э… это у них вместо домофона? – Введу вас в курс дела.

– Я с ней, – нарисовался рядом Вадик, – прослежу, чтобы вы ее не надули. Я тоже юрист!

Ага. Отчисленный после первой же сессии, на которую даже не удосужился явиться. Но я выдавила согласную улыбку: заходить одной в единственный в доме подъезд было жутковато. Кстати, зря. Внутри оказался подъезд как подъезд, разве что старомодный. Почтовые ящики с навесными замочками, большие и закругленные лестничные пролеты, старинный лифт по типу «подъемной кабины» с закрывающейся металлической решеткой, длинные извилистые коридоры. Хоромы Агаты располагались на пятом и шестом этажах. По пути нам встретился нелюдимый сосед, седовласый и сморщенный, как изюм. В ответ на мое смущенное «Здрасьте» он недовольно зыркнул на меня из-под густых бровей и поспешил прошаркать прочь. Ну… Надеюсь, соль у меня всегда будет своя!

Дверь Агаты была черной и зеркально-глянцевой, при желании вполне можно было рассмотреть собственное отражение. Юрист отворил ее, я вошла за ним следом и очутилась в кромешной темноте. Сбоку зашуршало, проявились очертания какого-то здоровенного чудища. Волосы на затылке зашевелились, сердце ухнуло в пятки. Неистово захотелось рвануть обратно, но за спиной стоял братец, делая отступательный маневр невозможным. Мгновение спустя щелкнул нащупанный юристом выключатель, в прихожей вспыхнул свет.

«Монстром» оказалась колченогая вешалка с торчащими во все стороны «лапами». Вот только лучше от этого не стало. Ух, как тут было надизайнено… По полной! Черные панели с имитацией паутины на стенах, по центру зеркального потолка – бронзовая люстра в виде крыльев летучей мыши. Винтовая лестница в стальных «кружевах», древняя мебель в стиле ренессанса, громоздкая, на изогнутых ножках. Шкаф так вовсе напоминал гроб на колесах. Всюду пыль и запах затхлой сырости, под обувной полкой шерсть, свалявшаяся в небольшой ком.

– Во красотища-то… – Вадик поперхнулся, и вряд ли от пыли. – Ну, ремонт все исправит.

– В квартире ничего кардинально менять нельзя, – осадил его юрист, – иначе Эльвира лишится права наследования. Это одно из двух условий.

– А второе какое? – поинтересовалась я предательски дрогнувшим голосом.

– Заботиться о Шуше.

– Это что?..

– Кто, – поправил юрист и указал на комок шерсти под полкой.

Комок сверкнул чернильными глазенками и зашевелился. Е-мое…

– А-а-а! – завопил Вадик, выскочив из-за моей спины и тыча пальцем в черное, патлатое и взъерошенное существо. – Оно живое!

Шуша возмущенно тявкнула – совсем не соответствующим миниатюрному размеру басом. Ах, так это… собачка?..

– Живое, – подтвердил юрист, – и ее благополучие является вторым обязательным условием.

– А продать квартиру когда можно? – осведомился братец.

– Не раньше, чем через десять лет. И сдавать тоже запрещено.

Он приуныл. Я воззрилась на Шушу, она на меня – ничуть не добрее, чем встреченный только что сосед. По-моему, сожрет. Ее даже не остановит то, что я в пасть не влезу. По кусочкам сожрет.

– Что ж, удачи, – от души пожелал мне Вадик и просочился обратно за дверь.

М-да.

Я осталась стоять в прихожей вместе со всем этим окружающим великолепием, людоедской Шушей и юристом.

– Вы можете отказаться, – развел он руками.

Еще чего!

Глава 2