Повернуть назад

Моя любимая небольшая квартирка гостеприимно встретила меня запахом лаванды и ландыша. Этот аромат запал мне в душу после моей поездки в Крым. Я привезла оттуда всевозможные пузырьки и флакончики с этими запахами. И теперь моя квартира благоухает, на мой взгляд, просто божественно.

Плюхнувшись на пуфик в коридоре, я прислонилась к стене и вытянула ноги. Они страшно гудели.

В моем рюкзаке еще теплилась французская ватрушка, которую мне с благодарностью положила тетя Люся. Самое время было перекусить. В чайнике еще остался чай, который приготовил Тимофей.

За окном было уже темно. Мне почему-то захотелось зажечь свечи и устроить самой себе романтический вечер. Да, я частенько так делаю и считаю это абсолютно нормальным.

Ватрушка оказалась все такой же вкусной, как и много лет назад. Но ела я ее без удовольствия. Перед глазами стояло лицо Леонида. Такая нелепая смерть! А ведь он пытался мне помочь. Абсолютно искренне и по-дружески. И сейчас максимум, что я могла для него сделать, – это найти его убийцу. Но пока все настолько в этом деле непонятно, что даже мне, без ложной скромности опытному детективу, пока нелегко распутать этот клубок.

Для этого мне очень хотелось поговорить с прокурором Самариной. Я нутром чуяла, что она как-то связана с этими убийствами. Конечно, я не отодвигала на второй план Инессу Чертовскую. Все-таки сейчас для меня она оставалась главной подозреваемой. Единственное, чего я не могла сейчас, так это доказать, что она и есть крестная Нади Белявской, или Инги Сурковой. После разговора с Самариным у меня почти сложилась полная картина преступления. Дочь, желая взглянуть в глаза женщине, из-за которой ее мать покончила с собой, ищет ее. И когда находит, то погибает сама. По сути, Снежане было что терять. Она сменила личность и прекрасно живет все эти годы, пока не появляется тень из прошлого. История, достойная экранизации, но плохо доказуема. Ведь официально Снежана и ее семья числятся погибшими. И они по-любому постарались сжечь за собой все мосты, когда меняли личности. Значит, вывести их на чистую воду поможет только признание.

Вспомнив, что мой телефон отключился, я поставила его на зарядку. Как оказалось, стоило мне включить свой смартфон, как с него посыпались сообщения.

Тимофей несколько раз интересовался моим состоянием и настойчиво напоминал принять лекарства. Ленка изливала мне свои переживания по поводу расставания с Семеном.

Разослав всем ответные послания, я решила принять душ и наконец завершить сегодняшний день. Ведь завтра Кирьянов пообещал получить разрешение на вскрытие банковской ячейки. И, надеюсь, дело уже сдвинется с мертвой точки.

Утро наступило, как мне показалось, слишком быстро. Но я определенно чувствовала себя лучше. Хотя мое сотрясение слегка и выбило меня из равновесия, я стала ценить то, о чем раньше не задумывалась. К примеру, проснуться утром со свежей головой – это настолько важно и ценно. До травмы я не обращала внимания на такие мелочи.

Когда на моем телефоне высветился номер Кирьянова, я уже успела обрадоваться, что он наконец добыл разрешение на вскрытие банковской ячейки. Но, похоже, я рано радовалась.

– Спишь? – услышала я грустный Володькин голос.

– Уже нет, – ответила я. – Что произошло? Голос у тебя какой-то нежизнерадостный.

– Чертовский пропал. Жена его сегодня с утра пораньше приходила.

– Как пропал? Мы же только вчера вечером с ним разговаривали.

– В больнице его нет, дома тоже. Супруга запаниковала и позвонила мне.

– А почему именно тебе?

– Сказала, что повестку на столе нашла с моим телефоном.

– Ему звонили?

– Конечно. Но проблема в том, что телефон он оставил в больнице.

Первое, что пришло мне в голову, когда я узнала об исчезновении Чертовского, что кто-то все-таки реализовал задуманное.

– Володь, что с ячейкой?

– После обеда, Тань. Все после обеда, – сказал он и положил трубку.

Мне же надоело бездействовать, и я решила проведать свою старую подружку в прокуратуре. По счастливому стечению обстоятельств моя знакомая трудится в том же самом ведомстве, что и Светлана Самарина.

Ксюша Стрельникова была активисткой с самых первых учебных дней в юридической академии. Она сама напросилась в старосты нашей группы, участвовала во всех научных конференциях и смотрах студенческой художественной самодеятельности. Кого-то она бесила своей чрезмерной активностью, а мне всегда импонировали ее жизнерадостность и энтузиазм. После окончания академии я потеряла с ней связь. Но однажды мы пересеклись в кафе и проболтали пару часов. Там-то я и узнала, что она доросла до старшего следователя прокуратуры Трубного района Тарасова.

К счастью, тогда мы догадались обменяться номерами телефонов. Ксюша ответила на мой звонок сразу. Она ехала за рулем на работу и любезно согласилась встретиться через час.