Поверженный Рим

Исключением был разве что комит Себастиан, расположившийся по правую руку от префекта. Сподвижник магистра Иовия без конца теребил поводья коня и ерзал в седле, отвлекая внимание Константина от интересного зрелища, которое разворачивалось на обширном поле. С вершины холма было очень хорошо видно, как варвары выстраиваются в ряды и ощетиниваются длинными копьями. Впрочем, по мнению сиятельного Константина, фаланга у вандалов получилась довольно хилой. Он рассчитывал опрокинуть ее одним мощным ударом пехоты. А клибонарии в это время должны были связать конницу варваров на флангах.

Константин взмахнул рукой, и легионеры уверенной поступью двинулись на врага. Префект Испании невольно залюбовался мощью римской фаланги, которая с пением барина накатывала на растерявшихся варваров. Клибонарии медленно разгоняли коней, дабы вклиниться в ряды вандалов одновременно с пехотой.

Глава 6 Нашествие

Божественный Гонорий принял сиятельного Константина в курятнике. Это ни в коем случае не было проявлением пренебрежения к чиновнику империи, скорее уж речь могла идти о безграничном доверии. Ибо своих курей Гонорий оберегал как зеницу ока и не подпускал к ним подозрительных людей. На свое счастье, бывший префект Испании был большим специалистом в птицеводстве. И отнюдь не стал скрывать свои познания в этой области от заинтересованного императора. Он даже вступил в спор с Гонорием по поводу достоинств испанских и итальянских петухов, но благородно признал себя побежденным, когда Гонорий предъявил ему совершенно роскошную птицу из породы куриных.

— Я назвал его Римом, — осторожно погладил петуха по спине Гонорий. — Согласись, префект, он достоин такого прозвища.

— Это лучший петух из всех, когда-либо мною виденных, — подтвердил Константин, чем завоевал симпатии императора.

О сиятельном Стилихоне речь зашла в самом конце интересного разговора, когда магистр Олимпий подсунул Гонорию на подпись указ, написанный мелким убористым почерком. В указе перечислялись все прегрешения префекта претория. Император без особого интереса пробежал пергамент глазами и спросил у напрягшегося Константина:

— Стилихон действительно погубил твои легионы, префект?

— Вне всякого сомнения, — тяжело вздохнул Константин. — Удар вандалов был столь внезапен, что мы не успели изготовиться к битве.

— Он упустил готов, — поморщился Гонорий. — А ведь мог их добить — не правда ли, Олимпий?

— Стилихон не просто дал им уйти из-под удара, он назначил лютого врага империи, рекса Валию, дуксом.

— Положим, дуксом готского вождя назначил я, — не согласился Гонорий. — Но просил меня об этом действительно Стилихон.

Император легко подмахнул пергамент и вернулся к своим петухам, а сиятельные Константин и Олимпий, обрадованные удачным завершением дела, бросились к магистру пехоты Иовию, поджидавшему их с большим нетерпением. Мало было добиться подписи Гонория на указе, лишающем Стилихона всех должностей. Требовалось еще и устранить всесильного временщика, отправив его в мир иной или в изгнание.

— Если мы оставим Стилихона в живых, — покачал головой Иовий, — то не пройдет и полугода, как он вернется в империю во главе армии варваров.

— Кто бы в этом сомневался, — поежился магистр финансов Феон, приглашенный на судьбоносное совещание.

— В таком случае, выбора у нас нет, — кивнул Иовий и повернулся к сиятельному Константину: — Где сейчас находятся твои клибонарии, префект?

— В Вероне, — подсказал комит Себастиан.

— В таком случае, именно тебе, сиятельный Константин, я поручаю исполнение указа божественного Гонория, — распорядился магистр пехоты. — Ты должен доставить Стилихона в Ровену живым или мертвым. Лучше мертвым. Высокородный Себастиан поможет тебе.

Конечно, исполнение подобных поручений делает мало чести римскому чиновнику высокого ранга, зато очень способствует карьере. А Константин сейчас находился в таком положении, что ему было не до капризов. И хотя Гонорий вроде бы благосклонно отнесся к осрамившемуся префекту Италии, это отнюдь не гарантирует тому спокойную жизнь. В положении Константина надо рисковать, иначе ему никогда не выбраться из той ямы, куда его столкнул мимоходом вандал Гусирекс.