Повесть будущих дней

Он положил бумажку в книжку и учил ее себе дома, словно уроки, на глазах у родителей. Да если — бы родители и увидели, они бы ничего не поняли, так как отец, как мы знаем, был неграмотен, а мать не знала белорусских букв.

Для грамотного человека изучить чужие буквы и научиться читать ничего не стоит. Все дело только в том, чтобы понимать то, что читаешь. А так как это был его родной язык, то Юзик через несколько дней совсем овладел белорусского грамотой.

В результате выучил он эту прокламацию! Наизусть знал от слова до слова.

На другой день он обратился к Мотэлю.

— Ты знаешь, как сделать радио?

— Немного знаю. А что?

Юзик склонился к уху Мотэля и прошептал:

— Мы хотим послушать, что говорят из Минска.

В Мотэля аж глаза загорелись.

— Где? Как? Кто? — посыпались вопросы.

— Мы с Максимкой. У них на селе. Хочешь присоединиться к нам?

— Конечно! — ответил Мотэль.

Через несколько дней ребят была книжка, немного проволоки, несколько шурупов и капитал в два злотых. Главным инженером сразу стало Мотэль; разделил работу, дал каждому задание, одним словом, наладил производство так, что дело было хоть и медленное, но верное.

При таких отношениях с Мотэлем, Юзик, конечно, не мог скрыть от него дело с прокламацией. С большой таинственностью и торжественностью открыл он свой секрет.

Но, на удивление, Мотэль отнесся к этому совершенно спокойно.

— Знаю, — сказал он, — самый читал польские.

— И польские! — воскликнул Юзик.

— И еврейские, — добавил Мотэль.

— Откуда ты взял?

Тут уж и Мотэль воздержался.

— Видишь, этого сказать я не могу.

— Почему же? — стал просить Юзик. — Я же тебе сказал.

Мотэль немного подумал.

— Это дело серьезнее, чем твоё, — промолвил он.

Юзик обиделся.

— Не думал я, что ты такой товарищ, — буркнул он.

— Ну хорошо! — отважился Мотэль. — Я видел это у отца. А он не знает, что я видел.

— Может, твой отец встречается и с коммунистами? — поинтересовался Юзик.

— Встречается.

— Ну? Где? — аж подскочил Юзик.

— Здесь.

— А может и ты сам видел коммуниста? — допытывался Юзик.

— Видел, — спокойна ответил Мотэль.

— Настоящего? Живого?

— Совсем живого и здорового, — засмеялся Мотэль.

— Кто же это?

— Это, брат мой, опять же очень серьезное дело.

— Да чего ж ты издеваешься! — чуть ее заплакал Юзик. — Неужели еще не знаешь меня?

— Знаю, — серьёзно сказал Мотэль, — но знаю также, что выдать человека самое большое преступление.

— А ты слышал, чтобы я где-нибудь говорил то, что не следует? — задиристо сказал Юзик.

— Я не слышал. Поэтому с тобой и разговариваю. Ну так вот: коммунист этот — Антэк.

— Антэк?! — вскрикнул Юзик.

Мотэль испуганно оглянулся и тыкнул Юзика кулаком в бок.

— Тихо, ты черт — прошептал он. — Придется пожалеть, что сказал дураку.

— Жалеть не будешь, — ответил Юзик и рассказал Мотэлю разговор Антэка с отцом, о тайном деле под молотилкой и свою беседу с Антэком.

— Видишь, я умею держать язык за зубами — закончил он. — Об этом я никому, ни отцу, ни матери не говорил. Даже и тебе до сих пор.

— Это хорошо, — с удовлетворением сказал Мотэль.

— Но откуда ты все это знаешь — спросил Юзик.

— Я несколько раз слышал их разговоры.

— Может, и твой отец коммунист?

Мотэль снова оглянулся вокруг.

— Думаю, что да, — прошептал он.

— А мой отец даже был в Советском Союзе, но остался таким, что от него нужно прятаться с этими делами, — грустно проговорил Юзик.

После этого разговора Юзик словно постарел года на два, стал более серьезным, вдумчивым и начал даже гордиться собою, больше себя уважать: вот он какой! Знает такие важные вещи и никому не говорит.

Хотя все три парня работали вместе, Юзик с Мотэлем не могли сказать Максимке то, что говорили между собой.

Зато Максимка был более искренним. Он сказал, что его старший брат Иосиф и еще один парень куда — то исчезли из деревни. Никто не знает, куда они делись, но у Максимки есть сведения, что они убежали в лес, где собираются отряды партизан против панов.

Через некоторое время Юзик сам нашел прокламацию возле своего дома. В ней также смело и бодро призывали рабочий народ к борьбе с буржуями. Нельзя сказать, чтобы Юзик чувствовал ненависть к панам. Паны, как паны: живут себе во дворцах — и все. А батраки, конечно, работают — как же иначе? Если пан гонит их из своего сада, тоже ничего удивительного нет, — конечно, сад господский. Сам отец говорит, что пан хороший.

Эти прокламации привлекали и интересовали Юзика своей таинственностью и смелостью; они были похожи на те геройские истории, которые он любил читать. И он хотел бы поучаствовать в них также, как и в книжных событиях.

Он побежал к Мотэлю. Тот прочитал и говорит:

— Зачем нам с ней прятаться? Мы ее на улице нашли, и никто нас не может за это обвинить. Передавай, читать другим, пусть радуются хорошие люди. Давай я это сделаю.

— Нет, я сам! — не согласился Юзик.

И в тот же день он прочитал ее родителям. Боже ж мой, боже! — вздохнула мама. — Что на свете делается?

— Где ты ее взял? — накинулся на него отец.

— Да тут у нашего дома нашел.

— Давай ее сюда! За такие вещи в тюрьму нас всех посадят. Если второй раз найдешь, то вообще не трогай. Это тебя не касается.