Повесть о доме Тайра (др. изд.)

Меж тем князь Сигэмори тоже пожаловал наконец в Рокуха-ру в одной карете с сыном30 и наследником своим Корэмори, торжественней и спокойнее, чем обычно, в сопровождении всего лишь нескольких чиновников и двоих-троих слуг, без единого вооруженного самурая. Все, начиная с Правителя-инока, с невольным удивлением смотрели на невозмутимое лицо князя. Когда он вышел из кареты, к нему быстрым шагом подошел Са-даёси и спросил:

— Отчего же вы не взяли с собой хотя бы одного вооруженного воина, ведь происходят такие важные события?

Сигэмори ответил:

— Важными называют события, связанные с судьбами государства. А подобное дело, сугубо личного свойства, стоит ли считать важным?

И, услышав эти слова, вооруженные до зубов воины невольно смутились.

«Куда же запрятали дайнагона?» — думал князь Сигэмори, обходя одно за другим помещения. Вдруг он увидел — поверх раздвижных дверей, ведущих в одну из комнат, вкруговую, словно паучьи лапы, прибиты доски «Не здесь ли?» Он оторвал доски и раздвинул двери; дайнагон находился там.

Задыхаясь от слез, с поникшей головой сидел он и не вдруг заметил вошедшего.

— Что с вами? Что случилось? — спросил князь Сигэмори. Только тогда дайнагон увидел его, и жалко было глядеть, как просияло его лицо; наверное, так обрадовался бы грешник, неожиданно встретив в аду милосердного бодхисатву Дзидзо!3|

— Не знаю, почему и за что я очутился здесь! Вы всегда были ко мне так милостивы, — я и теперь уповаю на вашу помощь! В годы Хэйдзи я был уже однажды на волосок от смерти, но благодаря вашему заступничеству голова моя уцелела. С тех пор я достиг высокого звания дайнагона второго ранга, благополучно дожил до сего дня — уже пошел мне пятый десяток... Но сколько бы лет я ни прожил, сколько бы раз ни суждено мне было вновь родиться к новой жизни в грядущем, никогда не смогу в полной мере отблагодарить вас за ваши благодеяния! Ныне я снова молю вас о милосердии! Пощадите, сохраните мне жизнь, и я уйду от мира, затворюсь в обители Коя32 или Кокава33 и буду помышлять лишь о спасении души! — так говорил дайнагон.

— Мужайтесь, не может быть и речи, чтобы вас казнили! Уж если дойдет до этого, я скорее отдам свою жизнь взамен вашей! — ответил князь Сигэмори и с этим удалился.

Представ пред отцом своим, Правителем-иноком, обратился он к нему с увещанием: