Повесть о доме Тайра

Камни остались в золе     там, где Феникса высилась зала[509].Выбоины от колес —     там, где прежде карета стояла.Сколько прекрасных принцесс,     царедворцев когда-то съезжалосьВ этот чертог, где звучит     бури стон, пробуждающий жалость!Веет печалью в садах     при покинутом женском покое.Будто слезами, кропит     их вечернее небо росою.Стены в убранстве зеркал     и на ширмах узоры нефритаСтали добычей огня.     Драгоценная утварь разбита.Даже сторожек лесных

     не осталось в угодьях, где птица,Рыба, непуганый зверь     на приволье любили резвиться.Множество пышных палат,     где первейшие жили вельможиВплоть до министров, князей,     что к монарху пресветлому вхожи, —Все, услаждавшее взор,     что века богатело и крепло,Пламени обречено,     стало грудами угля и пепла.Жерди, солома, камыш —     все бессчетные смердов жилища,Верных вассалов дворы     были отданы пламени в пищу,И трепетали сердца     перед страшным всевластием рока,Что низлагает владык

     и державы карает жестоко.Так и в былые года     погибали великие страны:Росные травы взросли     на руинах твердыни У-вана[510].Циньской империи мощь,     безнаказанным злом одержима,Пала, и стольный Сяньян     запылал в черном облаке дыма[511].Строили Тайра в горах     на крутых перевалах заставы,Чтобы с заставой Ханьгу,     с Сяошань им соперничать славой[512].Грозной оградой засек     ощетинились горные склоны.Северных варваров рать[513]     прорвалась, разметала заслоны.

Словно Цзиншуй и Вэйшуй[514],     были реки в горах, но преградыНе убоялись в пути     супостатов восточных отряды.Ведал ли кто, что придет     час для Тайра бежать из столицы,Чтобы в безвестных краях     по лачугам убогим селиться?Им ли, привыкшим блюсти     при дворе церемоний порядок,В западных весях сносить     дикость нравов и грубость повадок!Равные славой имен     богу водной стихии, Дракону,Что, восседая меж туч,     неподвластен земному закону,Стали подобны они     мелкой вяленой рыбе на низке[515]

.Кто из великих досель     опускался с вершины столь низко?По мановению вмиг     чередуются радость и горе,Недолговечный расцвет     увяданьем сменяется вскоре.Тяжко порой провожать     даже день, вытесняемый ночью,Что же о смертных сказать,     бренность мира узревших воочью!В годы правленья Хогэн     были Тайра — как вишня весною,В годы Дзюэй перейдя,     стали палой осенней листвою…

Самураи восточных земель, Сигэёси Хатакэяма, Арисигэ Оямада и Томоцуна Уцуномия, с седьмой луны минувшего 4-го года Дзисё находились в плену в столице. Теперь, когда Тайра решили бежать на запад, все эти пленники подлежали казни. Но князь Томомори сказал, обращаясь к старшему брату:

— Вы не измените судьбу и не вернете ушедшего счастья, если велите обезглавить даже сотню или тысячу человек! Как, наверное, стосковались их жены, дети, все домочадцы! Не лучше ли, вопреки обычаю, отпустить их? Если случится чудо и счастье вернется к нам, они не забудут этих благодеяний!

— Истинно так! — ответил князь Мунэмори и отпустил их. Касаясь челом земли и проливая благодарные слезы, все трое упорно твердили: