Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

Музыканты внимали Будде, молитвенно сложив руки и склонив голову. Затем Тосикагэ преподнёс по одному кото. Будде и Мондзю. Тотчас же Будда сел опять в облачный паланкин и, отдавшись на волю ветра, вознёсся в свою обитель. Небо и земля при этом содрогнулись.

Пришло время для Тосикагэ отправиться в Японию. Каждому из семи братьев он подарил по одному кото. Братья были очень печальны и проливали кровавые слёзы. С большой неохотой пустился Тосикагэ в путь. На прощание семь братьев играли райскую музыку, а потом проводили Тосикагэ до той реки, через которую перевозил его павлин. Здесь они сказали, что должны возвратиться:

— Мы хотели бы проводить тебя до самой Японии, но нам нельзя выходить за пределы этих гор. Как нам ни тяжело, но мы должны здесь с тобой расстаться. Ах, если бы нам было разрешено сопровождать тебя в Японию!

Братья прочитали молитву и, отворив на руке кровь, написали названия на тех инструментах, которые Тосикагэ должен был привезти в нашу страну. Одно назвали «рюкаку-фу», другое — «хосоо-фу», ещё одно — «ядомори-фу», четвёртое — «ямамори-фу», пятое — «сэта-фу», шестое — «ханадзоно-фу», седьмое — «катати-фу», восьмое — «мияко-фу», девятое — «ава-рэ-фу», десятое — «оримэ-фу». После этого семь братьев повернули назад.

Тосикагэ продолжил свой путь один. Опять поднялся ветер и понёс за ним кото. Инструментов, которым дали название, вместе с двумя, имена которым дала небожительница, было двенадцать, а ещё ветер нёс те, которые оставались безымянными. Тосикагэ прибыл в рощу, в которой жил три года, и подробно, месяц за месяцем, день за днём, рассказал трём музыкантам, что с ним произошло. Ветер принёс и опустил перед ними на землю кото. Из тех, что оставались без названия, Тосикагэ преподнёс три инструмента музыкантам. Радости их не было предела.

* * *

По пути в Японию Тосикагэ проходил через Персию и послал по одному кото царю, царице и наследнику престола. Увидев инструменты, царь пришёл в крайнее изумление и призвал к себе Тосикагэ. Когда тот явился во дворец, царь подробно расспрашивал его об этих кото.

— Когда я касаюсь струн инструмента, подаренного тобой, он звучит плохо, — сказал царь, — оставайся на некоторое время у нас и научи, как играть на нём. Ты чужестранец, но уже прошло много времени с тех пор, как ты покинул свою землю. Побудь ещё немного, и я щедро вознагражу тебя.

— Я оставил в Японии отца и мать, которым было тогда восемьдесят лет, и отправился в путь, — ответил Тосикагэ. — Сейчас они, вероятно, превратились в пепел и прах. Но я хочу увидеть хотя бы их белые кости и поэтому должен спешно покинуть вашу страну.

Царь огорчился, но ехать дальше разрешил.

Тосикагэ сел на торговый корабль, и после двадцати трёх лет отсутствия он возвратился в Японию. Тосикагэ было тогда тридцать девять лет.

Ему рассказали, что три года назад скончался его отец, а пять лет назад — мать. Тосикагэ очень печалился, но слезами горю не поможешь. Три года носил он по родителям траур[112].

Император, узнав о его возвращении, очень обрадовался:

— Наконец-то вернулся Тосикагэ, блиставший раньше необыкновенными талантами.

Он призвал к себе прибывшего и обо всём расспрашивал. Тосикагэ рассказал о том, что с ним приключилось[113]

, и император проникся к нему сочувствием. Ему дали чин младшего помощника главы Палаты обрядов, и он получил свободный доступ во дворец. Император пожелал, чтобы он был воспитателем наследника престола:

— Тосикагэ надо поручить образование принца. Пусть он учит наследника и развивает его способности, и нам тогда не придётся тревожиться о будущем нашей страны.

Тосикагэ превосходил всех своей красотой, и те, у кого были на выданье дочери или младшие сёстры, твердили ему денно и нощно: «Стань нашим зятем», — но Тосикагэ твёрдо отвечал, что Будда объявил похоть тяжким грехом, и был воздержан. Всё же он выбрал в жёны дочь одного из принцев, которому император пожаловал фамилию Минамото[114], девушку редкого благородства. И родилась у них дочь, мила она была необычайно. Тосикагэ повысили в ранге, он стал занимать две должности: старшего помощника главы Палаты обрядов и старшего ревизора Левой канцелярии.

Время шло. Девочке исполнилось четыре года, она была высока ростом и обнаруживала ум и сообразительность. «Моя дочь достигла уже того возраста, когда её можно учить музыке, — подумал Тосикагэ, — я буду учить её игре на кото, всему тому, чему я, рискуя жизнью, научился сам».

Он вытащил привезённые из Персии кото. О двух из них он никому не сказал, а из десяти, получивших наименования, одно, «рюкаку-фу», дал дочери, «хосоо-фу» выбрал для себя, «ядомори-фу» тоже оставил в доме, а остальные семь отнёс во дворец. «Сэта-фу» он преподнёс императору, «ямамори-фу» преподнёс императрице, «ханадзоно-фу» — наследнику престола, «мияко-фу» — его супруге. «Катати-фу» преподнёс левому министру[115] Тадацунэ, «оримэ-фу» преподнёс правому министру Тикагэ[116]. Император попробовал играть на всех этих кото. Звучание их было восхитительным.