Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 2

В северном флигеле на Первом проспекте жила младшая сестра[130] ‹…›. Канэмаса обменялся с ней клятвами, тайно увёз к себе и часто навещал её. Её сводная сестра служила во дворце императрицы, в Портняжном отделении, она очень любила сестру и заботилась о ней. Когда Канэмаса перестал навещать жену, эта дама сказала сестре: «Раз уж так вышло, переезжай жить ко мне, ничего никому не говоря» — и поселила её в отдельном доме.

Дочь советника сайсё, который в то же время занимал должность второго военачальника Личной императорской охраны, была раньше императорской наложницей. Все называли её госпожой Сайсё. Мать же её была принцессой. Эта дама жила у Канэмаса в западном флигеле, она переехала к нему ещё в молодом возрасте. У неё был старший брат, который в конце концов забрал её жить к себе.

Что же касается сестры Накаёри, то Накатада перевёз её в тихий дом на Втором проспекте, недалеко от дворца отрёкшегося от престола императора, и сказал, чтобы она пожила там некоторое время. Таким образом в усадьбе на Первом проспекте никого не осталось. И тогда чиновники домашней управы Третьей принцессы перевезли туда свои семьи и стали жить в служебных помещениях и комнатах для прислуживающих дам.

* * *

Тем временем распустились цветы, и Канэмаса сказал сыну:

— Сейчас на Первом проспекте нет ни души. Поедем туда посмотрим, как жили там мои жёны. Поедем же!

Они вместе отправились в усадьбу и сперва пошли в северные помещения. Там они обнаружили стихотворение, написанное рукой дочери главы Палаты обрядов:

«Не навещал меня больше

Муж в этом доме,

И сама эти места покидаю.

О, печаль расставанья!

Бесконечным потоком катятся слёзы».

Отец и сын нашли это стихотворение полным глубокого чувства. Они заглянули в западный флигель, где проживала Умэцубо, и увидели там стихотворение, прикреплённое к столбу:

«В небесных чертогах

Всю жизнь

Мне служить бы…

А стала пылинкой,

Ветром куда-то гонимой…»

«Напрасно я увёз её из дворца, — подумал Канэмаса. — Как печально!»

В другом помещении того же флигеля они увидели стихотворение госпожи Сайсё:

«В тоске изнывая,

Долгие годы

Тебя прождала здесь.

Быть может, на переправе речной

Хоть мельком тебя я увижу?»

«Бедняжка! — подумал Канэмаса. — Куда же она уехала? Как бы мне хотелось ответить на это стихотворение!»

Они перешли в восточный флигель, и перед ними ‹…›. К столбу было прикреплено стихотворение:

«Когда после долгих лет

Ожиданий бесплодных

Этот дом я покину,

С кем ты будешь дружить,

Бамбуковый плетень?»

Канэмаса прочитал его, и сердце его сдавила печаль. «Когда-то об этом сказали: старость»,[131] — думал он, переходя в другую комнату. Там на столбе он увидел написанное скорописью стихотворение:

«Когда-то в этих покоях

Ты меня навещал,

И всё до сих пор,

Здесь мне надёжным казалось.

А куда я теперь ухожу?»

— Где она сейчас? — спросил Канэмаса. — Наверняка, не у своей матери.

— Я перевёз её в дом на Втором проспекте, пожалованный нам императором. Этот дом нужно перестроить, и я хочу поселиться в нём с женой. Одной ей будет скучно жить там, вот я и поселил эту даму, — ответил Накатада.

— Стыжусь сказать, но в молодости, не будучи злым, я причинил людям много страданий, — вздохнул отец.

— Я всё устроил так, чтобы в этом доме мог жить человек с тонким вкусом. Я приготовил всё необходимое, — продолжал Накатада.

— Как жаль её! — сказал Канэмаса.

Они обошли все помещения. Раньше во всех этих комнатах проживало много женщин, затмевавших друг друга своей красотой. И всё исчезло, никого не осталось. Только, как и прежде, распустились цветы и очаровывали взор разными оттенками. Глядя на эту картину, Канэмаса, охваченный печалью произнёс со слезами на глазах:

— Только цветы

Остались такими,

Как были.

А тех, кто ждал здесь меня,

Развеяло ветром.

Накатада ответил ему:

— Всем дамам, что долгие годы

Тебя ожидали напрасно,

Найден приют.

И только сердце сливы цветущей

Тревогой объято.[132]

— Нет в тебе ко мне сочувствия! — упрекнул его Канэмаса.

Отдав распоряжения о том, что нужно было починить, он в сопровождении сына покинул усадьбу.

Приехав домой, Канэмаса сказал матери Накатада: