Повесть о Городе Времени

Они ужасно проголодались. Время, проведенное в 1939 году, удлинило утро почти на четыре часа. Всё равно, как если бы они пропустили обед. Теперь они это компенсировали, сидя под цветущими кустами на легких ковриках, принесенных Рамоной. Они жадно поедали длинные караваи с вкуснейшей начинкой и круглые булочки с сырной серединой и хрустели яблоками. К громкому восторгу Сэма, на десерт были сливочные пирожные. Потом предстояло как-то провести час. Женщины растянулись на ковриках в тени куста, тихонько разговаривая.

— Абдул всерьез обеспокоен, — услышала Вивьен голос Рамоны. — Начало этой войны теперь откатилось назад на целый год — в сентябрь 1938-го. Кажется, они изобретают оружие, которое не должны были изобрести до конца века.

— Хотела бы я, чтобы отозвали Наблюдателей! — сказала Дженни. — Вива могут убить. Не говори мне, что до сих пор Наблюдателей не убивали! Вспомни ту бедняжку, которая занималась Завоеванием Америки.

— Вив в порядке, — ответила Рамона. — Его отчет был одним из тех, что пришли сегодня утром. Новое развитие, похоже, застало его врасплох. Боюсь, Абдул еще некоторое время продержит его там, поскольку он сразу же запросил у Вива объяснений. По крайней мере, Вивьен в безопасности.

Сэм заснул, лежа ничком в траве.

Джонатан пошел вдоль озера, кивнув Вивьен, чтобы она присоединилась. Неохотно последовав за ним, Вивьен нашла его — бледного и испуганного — сидящим на упавшем дереве.

— Мы должны подумать, что делать, — сказал он. — Если тот мальчик действительно украл одну из полярностей, Город Времени больше не сбалансирован. Как и история.

— Думаешь, он — переодетая Повелительница Времени? — спросила Вивьен.

— Не знаю. Не знаю, кто он или что происходит, но он переместился во времени, после того как взял тот ящик, так что он является угрозой Городу Времени, кем бы он ни был.

— Я считаю, мы должны кому-нибудь рассказать. Это серьезно.

— Но мы не можем! Подумай. Единственный способ, каким мы могли узнать о том мальчике и том ящике — это незаконное перемещение в Нестабильную эпоху. А если мы расскажем, как мы разузнали через твою кузину Бородавку, всплывет наружу, что и ты тоже здесь незаконно. Мы не можем рассказать. Мы должны предпринять что-то сами.

— В самом деле будет настолько плохо… Что с нами сделают, если узнают?

— Не знаю, что сделают с тобой. Возможно, нечто очень плохое. Но я знаю, что сделают со мной. Меня вышлют в историю, в скучнейшую Фиксированную эпоху, и мне придется там остаться. А я не могу этого принять! — Джонатана трясло от одной только мысли об этом. — Я всегда

боялся, что не получу права остаться, когда дело дойдет до выпускных экзаменов. Я работал и работал в школе, и поднимал шум по поводу того, что я Ли, чтобы доктор Виландер стал моим наставником, потому что он здесь лучший. И я прилепился к нему, хотя большую часть времени он пугает меня до смерти. Потому что я знаю: я рехнусь через неделю в месте, где земля просто продолжается и продолжается!

Вивьен поняла, что это откровенное признание настоящих чувств Джонатана. Такие вещи говорят только в самом крайнем случае.

— Но если та штука в самом деле полярность, — сказала она, — об этом должен узнать кто-то, кто может что-то сделать. Ты не можешь намекнуть своему отцу?

— Нет. Он заинтересуется, как я узнал.

— Тогда намекни кому-нибудь еще.

Весь остаток часа они бродили вокруг озера, споря об этом. Джонатан думал о сотне разных причин, по которым намеки невозможны. Но Вивьен думала о своих маме и папе, находящихся в истории, которая, похоже, пошла наперекосяк из-за того мерзкого воришки, и упрямо спорила. В итоге она победила. Когда Дженни появилась на берегу озера, помахав вроде бы как купальным костюмом и крикнула:

— Вы идете, вы двое?

Джонатан направился к ней, сказав:

— Хорошо. Ты победила. Я намекну матери.

— Подожди секунду! — окликнула его Вивьен. — Я не умею плавать. Это имеет значение?

Джонатан остановился так, будто она в него выстрелила.

— О нет! Кузина Вивьен плавала как рыба. Она всегда обгоняла меня. И мать, и Рамона наверняка вспомнят об этом.

— Не могла я разучиться? — предположила Вивьен.

— Нельзя разучиться плавать. Это как уметь ходить или что-то в этом роде. Слушай… Давай я сейчас, пока набрался храбрости, намекну матери. А потом подумаем, что делать.

Когда они вернулись к лодке и пикнику, Джонатан небрежно посмотрел в небо и заметил:

— Мама, у меня есть идея по поводу беспорядка в веке двадцать. Предположим, кто-то украл оттуда полярность Города Времени — разве это не поставило бы ближайшую историю в критическое положение?

Дженни только рассмеялась и бросила ему на голову купальный костюм.

— Замолчи и переодевайся. Ты и твои идеи, Джонатан!

Купальный костюм был широким, поскольку покрывал всё тело и имел подогрев, чтобы поддерживать тепло, если вода холодная, и он полностью заглушил следующие слова Джонатана. Из его ответа можно было расслышать только:

— О, но…

Выбравшись наружу, он перестал пытаться.