Повесть о Макаре Мазае

— Будем знакомы, — седоусый рабочий в очках протянул Макару крепкую руку. — Я старший мастер Иван Семенович Боровлев. Значит, твои приятели сбежали? А ты остался? С характером, вижу, парень. В кого такой?

— В батьку! — ответил Макар.

Боровлев расспросил юношу об отце и сказал:

— Выходит, мы с Никитой Мазаем родственники: и он и я — коммунисты. В таком разе вот тебе подарок по случаю знакомства от меня и от моего помощника, тоже коммуниста, Максима Васильевича Махортова.

Иван Семенович протянул Макару синее стекло и предложил заглянуть в печь. Перед взором Мазая одна за другой сменялись удивительные картины зарождения и гибели огненных миров, бушевали белые океаны, плескались расплавленные солнца.

— А вот и сам начальник смены, инженер Алексей Моисеев.

Боровлев указал на того самого паренька, которому Мазай обещал надавать «по шее», и добавил:

— Алексей пришел в цех рабочим, учился и сейчас продолжает учиться заочно в институте. Как знать, может, и ты, Макар, станешь инженером. Но пока — все мы с этого начинали — покрутись-ка чернорабочим, закаливай душу…

Уже на следующий день Макар понял: для такой закалки требуется поистине железная душа.

Первые две недели прошли как во сне. К обеду Макар выбивался из сил не столько от тяжелой работы, сколько от непрерывной смены впечатлений.

«С первого дня работы в мартеновском цехе, — вспоминал он потом, — во мне боролись два чувства: страх и любопытство. Мне было жутковато, когда по цеху проезжал ковш, наполненный жидкой сталью, но я как очарованный смотрел, как выпускали сталь, как разливали ее в изложницы».

Для начала Боровлев показал Макару, как укладывать лом в коробки-мульды на вагонетках и подкатывать их к печам. Иван Семенович все это делал словно играючи, а Макар через час — полтора не чувствовал ни рук, ни ног.

Моисеев стал учить Мазая действовать штангой у печи.

Иногда на Макара покрикивали, кое-кто посмеивался над его неопытностью и растерянностью. Но в то же время он постоянно ощущал дружескую руку. Молодой рабочий понимал, что Боровлев, Махортов и Моисеев заботятся о кем. Однако самостоятельному пареньку опека вскоре показалась докучной. Недели через три Макар освоился и стал расхаживать по цеху с непринужденностью старого металлурга. Вот тогда-то на него посыпались упреки в ротозействе и беспечности. Боровлев пригрозил, что не пустит Макара в цех, если тот будет ухарствовать. И Мазаю пришлось пообещать вести себя осторожней.

Старый мастер, еще недавно разговаривавший с новичком вежливо, сдержанно, вдруг стал резким и вспыльчивым.

— Ругаться с пустяковым человеком Иван Семенович считает для себя зазорным. А тебя, видно, он близко к сердцу принял, значит, верить в тебя начинает, — утешал Моисеев расстроенного Макара.

Однажды Мазая пригласили в комитет комсомола. Кроме вихрастых комсомольцев на скамейках, чинно сложив на коленях натруженные руки, сидели Иван Семенович Боровлев и Максим Васильевич Махортов. Секретарь цеховой партийной организации Третьяков говорил горячо и убедительно:

— Хватит по пятнадцать-двадцать лет в учениках ходить! Учиться вам, ребятки, надо! Советский рабочий должен быть человеком технически грамотным. Чем технически крепче подкован металлург, тем быстрее подмечает он изъяны в технологии и стремится их ликвидировать. А ты, Мазай, к примеру, сколько классов кончил?

— Полторы зимы в сельскую школу ходил, — пробормотал Макар.

— Он едва умеет подписываться. Заказ на плавку читает с трудом! — раздраженно добавил кто-то из инженеров.

Мазай промолчал. Но когда Третьяков сказал, что малограмотность для комсомольца — позор, Макар вдруг обозлился, вскочил с места и стал кричать, что через месяц обгонит «этих самых интеллигентиков!»

— Не горячись, — примирительно остановил его Иван Семенович. — Не горячись и запомни три истины:

Первая: сталевар должен быть немного и химиком, ведь в печи происходят сложнейшие химические процессы.

Вторая: сталевар должен быть и теплотехником, чтобы уметь правильно использовать тепло.

Третья: сталевар должен быть умелым командиром и организатором. Из-за нескольких потерянных минут может случиться такое, что и за целый день не исправишь…

— И, значит, — заключил Боровлев, — вам, молодым, надо много и серьезно учиться…

После этого разговора Мазай по вечерам стал посещать ликбез. Молодость горяча, и вскоре он почувствовал себя почти образованным человеком. Он даже выступил однажды на производственном совещании с таким «рационализаторским» предложением:

— Почему сталь из мартеновского цеха на пути в прокатный застревает и застывает и ее приходится вновь разогревать? Давайте подавать расплавленную сталь прямо в прокатные станы, не охлаждая ее в изложницах!

Слова Мазая вызвали дружный смех. Моисеев объяснил сконфуженному и огорченному Макару:

— Можно, конечно, подавать расплавленную сталь прямо в прокатный цех, не маринуя ее в изложницах. Но дело-то в том, что прокатные станы еще технически не подготовлены к такому процессу. Это дело будущего. Поэтому пока слиток должен пройти стадию кристаллизации…