Повесть о потерянном времени

— Ну это такие подразделения, которые осуществляют приемку всего того, что эти заводы для РВСН выпускают. Их так и называют: военные приёмки. Что-то типа ОТК, только военного. Служат в этих военных приёмках какие-то военпреды (военные представители) или их ещё называют представителями заказчика. Должности в этих подразделениях сплошь майорские и возглавляются они каким-нибудь особо продвинутым подполковником. Поэтому и называются эти приёмки «кладбищем майоров». В некоторых особо выдающихся приёмках может попасться иногда ещё парочка подполковничьих должностей и одна над ними полковничья. Так что приготовьтесь к тому, что на пенсию придётся уходить всего лишь майором.

— До пенсии мне ещё как медному котелку…

— Это Вам так кажется. Не успеете, как говорится, клювом щёлкнуть, глядь в зеркало а там морщинистая рожа, увенчанная редким пробором седых волос, а под ней майорские погоны… Эклектика какая-то. Не понимаю тех, кто на это военпредство соглашается.

— Да, весёлую картинку Вы обрисовали. Должно быть, очень радужные ждут меня карьерные перспективы.

— Но Вы же должны знать, на что идёте.

— Поживём — увидим…

Далее события замелькали с доселе не виданной капитаном скоростью: приказ, предписание, сборы, загрузка и отправка контейнера, пьянка, проводы семейства к родителям в Киев, пьянка, Ленинградский вокзал, Московский вокзал, «фирменный» серый ленинградский день, комната в коммуналке, ремонт, ожидание контейнера…

Глава 6. Военная приёмка

Приехав в Ленинград ранним субботним утром, Сергей тут же развил кипучую деятельность по благоустройству будущего жилища и через знакомых нанял двух ЖЭКовских халтурщиц — толстеньких подружек-хохотушек предпенсионного возраста для покраски потолка и поклейки обоев в своей сумеречной комнате, составляющей приблизительно одну шестую часть жилой площади коммунальной квартиры. Это была обычная коммунальная квартира революционной Выборгской стороны. Квартира располагалась на первом этаже дома довоенной постройки, имела высокие потолки, большие затененные старыми деревьями окна и крайне стеснённую общую площадь, сплошь заставленную холодильниками, кухонными столами и газовыми плитами. Стены общей площади были увешаны гроздьями электрических счётчиков и переключателей. Ванную с туалетом разделяла кривая стена, покрытая не смываемой ничем плесенью. Словом, общий вид этой общей площади можно было охарактеризовать как крайне затрапезный и, можно даже сказать, чрезвычайно мерзопакостный. Сергей попытался было убедить жильцов остальных пяти комнат организовать вскладчину хотя бы частичный косметический ремонт этой отстойной территории, но встретил финансовую настороженность и глухое денежное непонимание. Эти отстойные жильцы поначалу вообще его не узнали, несмотря на то, что он прожил в этой квартире целый год.

— А мы думали, что Вас давно уже, извините, как сейчас модно говорить, грохнули в Афгане, а жена в тоске съехала с квартиры и подалась с дитём малым к маме или же ещё куда… Хотели уже её разыскать, чтобы поговорить об условиях освобождения пустующей жилой площади. Мы, знаете ли, имеем, то есть я хотел сказать имели на неё определённые виды… — Рассказывал Сергею давно уже спившийся средних лет типичный питерский интеллигент, проживающий в комнате напротив. Спившегося интеллигента все обитатели этой трущобы почтительно называли Санычем.

— Как видите, «слухи о моей смерти сильно преувеличены». Но всё ж таки, позвольте воспользоваться случаем и полюбопытствовать: какие же это лично Вы могли иметь на эту комнату виды? — с напускной праздностью удивился вслух Сергей. — Вы же и так единолично занимаете 17 квадратных метров жилой площади?

— Во-первых, я инвалид, а во вторых (здесь повисла многозначительная пауза) — выпиваю… — задумчиво проговорил Саныч и, подчёркивая особую важность последнего обстоятельства, поднял свой слегка согнутый в двух фалангах и дрожащий, видимо от значимости сказанного, палец высок над головой.

— …????????

— Ну как бы Вам это попроще объяснить… В силу своей инвалидности и приобретенной естественной человеческой слабости я не могу содержать комнату в надлежащей чистоте и строгом порядке, а меня, знаете ли, иногда посещают интеллигентнейшие дамы. И во время каждого из таких посещений мне приходится все время краснеть за внутреннее, так сказать, неубранство интерьеров выделенной мне государством жилой площади. Вот я и хотел похлопотать в инстанциях об отдельной гостевой комнате, но видно не судьба, — горестно закончил свои пояснения Саныч и прошаркал в свою прокуренную комнату, поддерживая одной рукой оторванную лямку засаленных на карманах штанов.