Усвоившим иные его оценки, — в особенности из, правомерно, чувствительных к ним соплеменников автора, — его собеседник рекомендует апеллировать к Фрейду. Хотя, при оценках иных человеков по жизни – лазарь мосеичей кагановичей, наум савеличей розовских, арон самулычей гродко, яков абрамычей казаринсковых, израиль израиличей плинеров…имя им, —
90. «Мой добрый доктор Керстен»
Вернусь к невероятному, казалось бы, симбиозу.
Свидетельством ему – скромный подвиг одного из величайших праведников ХХ века. Обстоятельство для автора куда как более значимое, чем взятые вместе все Монбланы «правды» и лжи, — с клятвами на библии перед высокими судами, — нагороженные «очевидцами» преступлений страшного рейхсфюрера СС». Проще, неординарная судьба друга детства мамы моей, — соседа по родовой мызе её «Kiefernwald» в Вао, Эстляндия, — Феликса Керстена. Его, — и о нём, — людям пытливым не мешало бы знать. Кто он? Тоже российский подданный. Тогда – россиянин ещё. В самом начале 1918 года, — с братьями и молодыми дядьями мамы, — волонтёром он вступил в сражающуюся с комиссаро-большевизмом финскую Белую армию Маннергейма. Участвовал в освободительной войне финнов против ленинско-троцкистской агрессии. Победил в ней. В 1920 году получил финское подданство. И начал в Берлине изучать нетрадиционную тогда мануальную терапию у доктора Ко из Китая. Для этого нужны были недюжинный талант, исключительное трудолюбие (нордическое, например) и невероятная воля — эстонцам с финнами присущая. Все это у него было. Прошло немного времени, и Феликс превратился в одного из немногочисленных (если не редчайших тогда) представителей неортодоксального, но чрезвычайно ценимого и стремительно востребуемого измолотым войнами обществом искусства врачевания. Первые успехи его связаны с Германией. Там к услугам его обращалась и аристократия, и плутократия 20-х годов. Но поскольку, — хором пишут биографы его, — оба этих класса интернациональны и повязаны, благодаря их покровительству Керстен получил международные признание и известность. Так, герцог Адольф-Фридрих Мекленбургский порекомендовал его своему брату, принцу Хендрику, мужу Нидерландской королевы Вильгельмины. Это был один из самых важных моментов карьеры Керстена, поскольку на какое-то время он вошел в круг приближенных принца и поселился в Голландии. Но он практиковал и в Германии, где ещё одна рекомендация имела гораздо более важные последствия. В марте 1939 года пациент Керстена доктор Август Диен, президент Германского калийного синдиката, обратился к Феликсу с чрезвычайно эксклюзивной и настойчивой просьбой:
— «Господин Керстен, — сказал он, — я никогда не просил Вас об одолжении, теперь же вынужден попросить. Не осмотрите ли Вы Генриха Гиммлера? Думаю, он станет для Вас интересным пациентом и собеседником. Кроме того, успешно вылечив его, Вы окажете нам огромную услугу. Может быть, Вам удастся убедить его не национализировать частную промышленность…»