Повесть о Великой стене

Он сбросил гусей наземь, кинул на них свой лук, нагнулся и, поймав Цзиня за щиколотку, поднял его вверх и начал вертеть, будто палицу. А затем, перехватив другой рукой за распустившиеся волосы, снова стал вертеть и ударил его об отвесный утес. И снова перехватил его за ноги и ударил об утес головой. Затем выпустил его из рук и уже хотел уходить, но повернулся, увидал неподвижное тело на дороге и закричал:

— Увы, я убил человека, а мне всего тринадцать лет! — и, подняв, с земли лук и гусей, медленно ушел и скрылся из глаз.

Но как медленно он шел и сколько времени прошло, Цзеба не мог сказать. С первого мгновения встречи схватился он за ветку, с которой спускался паучок, а когда У-ян исчез за утесом, паучок все еще висел на тонкой нити, ни на палец не спустившись ниже. А молодой господин Цзинь, только что полный жизни, лежал неподвижно и ни разу не успел вскрикнуть, и теперь хоть целая вечность была перед ним, ему уже не закричать.

Когда Цзеба понял это, он бросился бежать. За его спиной заходящее солнце залило кровью все небо, но он бежал вперед, он бежал всю ночь и вот добежал.

— Может быть, он был еще жив, — сказал Ю Ши, учитель. — Надо было дать ему воды…

Цзеба с ужасом посмотрел на него и проговорил, заикаясь:

— Т–т–такие живые не б-бывают.

Тут вдруг кто–то тихонько зацарапал створку ворот, будто водил длинным ногтем по лаку.

— Кто там? — крикнул привратник.

— Это я, почтенный господин Ио Чжа. Я принесла древесные грибы для соусов, приправ и подливок. Откройте калитку и разрешите мне войти и показать мой товар господину повару. Я уж не раз продавала здесь мои грибы, и сушеные и соленые…

— Откройте ей, — сказал учитель. — Все равно беду не скроешь. Через час об этом узнает весь город. — И не успел привратник возразить, как он сам отодвинул засов.

Но, когда, скромно кланяясь, ступила через порог калитки пожилая толстуха в выгоревшем и вылинявшем городском платье, несшая в руках корзинку с грибами, Цзеба закричал:

— Людоедка! — и бросился бежать.

— Меня весь город знает, — обиженно заговорила женщина. — У меня нет нужды есть человечину. Мне без того хватает. Я всему городу ношу грибы. Я честная торговка. Если я кого и попугала немного, так за грубость. Нехорошо грубить старой женщине. Даже знатным господам надо быть вежливыми. Люди не обижаются, если быть повежливей.

— Ли до жэнь бу гуай — за излишек вежливости люди не обижаются, — печально повторил учитель. — Пожалуйста, добрая женщина, не сердитесь на мальчика. Он уже наказан за то, что не соблюдал вежливость.

— Приходите в другой раз, — прервал привратник. — Сегодня в этом доме едва ли кто возьмет в рот хоть кусочек. А возьмет в рот — не сможет проглотить…

Если читатель хочет знать, что случилось дальше, ему придется прочесть следующую главу.

БЕСКРЫЛЫЕ ПТИЧКИ УЛЕТАЮТ

У человека со смелой кровью, когда он гневается, лицо краснеет. У человека со смелыми жилами, когда он гневается, лицо становится зеленым. У человека со смелыми костями, когда он гневается, лицо белое. Но у кого смелый дух, лицо не меняется вовсе.

Лицо сановника Цзюй У не изменилось вовсе, когда он услышал о гибели сына. Он ударил в гонг, призывая слуг.

Еще не замерло движение медного звука, а уж к западным холмам помчались колесницы с врачами и заклинателями на тот случай, если господин Цзинь еще жив, и на тот случай, если он уже умер. На передней колеснице везли связанного Цзеба–пусть указывает дорогу. Несчастный дурак, как будто не понимая, какое горе постигло семью его господина, все время гоготал: «Го–го–голоден!» — и тер связанными руками живот, задевая веревкой резную пряжку пояса.