Повесть о Верещагине

И в самом деле, труд предстоял длительный. Кроме работы в мастерской, Верещагин в те дни много читал литературы — русской и французской, освещающей поход Наполеона в Россию и его изгнание. Художник рылся в московских архивах 1812 года. Он часто бывал в подмосковных селах и слушал мужицкие предания о войне с басурманами, собирал старую, тех времен, одежду и другие вещи, необходимые для работы над картинами. Узнав, что Наполеон бежал из России не в традиционном сюртуке, а в польской шубе, Верещагин заказал портному за двести рублей сшить такую — зеленого бархата — шубу, опушить ее соболиным мехом и украсить золочеными бранденбургами. На долгие недели и месяцы запирался он в мастерской, не посещал театров, не ходил в гости к близким знакомым и не приглашал их к себе. Все хозяйские дела он поручил вести своему другу — Василию Антоновичу Киркору, чиновнику из удельного ведомства. Как-то вместе с Киркором Верещагин ездил на историческое Бородинское поле. Стоял солнечный летний день. Один из местных бородинских старожилов согласился сопровождать Верещагина и рассказывать, где что происходило в тот давний, но незабываемый год. По проселочным, малоезженным дорогам, не спеша, они ехали в телеге, а там, где не было проселка, а надо было пройти поближе к историческим местам, по совету старика оставляли лошадь у изгороди, а сами по тропкам шагали пешком на горбатые сугорья и переходили через овраги по настилам и перелазам. Провожатый оказался довольно толковым дедом, хорошо помнящим всё то, что когда-то слышал от стариков.

Вокруг было тихо. Там и тут виднелись небольшие деревеньки. Покатые поля горбились и концами ржаных и овсяных полос упирались то в редкие перелески и кустарники, то в подкошенные луга. И трудно было поверить, что здесь, в этих местах, произошло когда-то грандиозное Бородинское сражение. По извилистой тропинке поднимались на пригорок босоногие мальчишки и девчонки, весело щебеча между собой, несли в ручонках корзины с пирогами, туеса с молоком — завтрак родителям, ушедшим рано утром в дальнее поле на страдную работу. Старик, показывая в их сторону, сказал:

— Вот тут, где идут ребятишки, полный овраг перед сугорьем был набит убитыми солдатами — нашими и французами. А хоронили их там, повыше. Косточки еще и сейчас иногда из-под сохи выворачиваются. Да, немало было тут поливано кровушки!..

Они прошли немного дальше. Показалась за сугорьем деревушка.

— Шевардино! — сказал старик, показывая на деревеньку. — А за ней, на горке, где стоит двадцать берез, был редут. Он теперь не существует. С этого-то места Наполеон и следил за боем и приказы свои отдавал. Бились-бились, а он однажды и говорит: «Приведите мне русских пленных, я их поспрошаю — почему они так храбро дерутся, не боятся силы нашей?» А енералы ему и держат ответ: «Ваше Наполеоново величество, пленных нет. Русские солдаты живыми не сдаются». Наполеон тут изругался и брови нахмурил. А двадцать берез, как тогда было при Наполеоне, так и теперь все стоят. Ни одной не прибыло, ни одной не убыло…

Старик прищуренными глазами посмотрел в другую сторону и, показывая на ржаные суслоны, на баб в цветных сарафанах, склонившихся над полосами, сказал:

— Вот от того места, где бабы жнут, и до тех овинников, откуда перестук цепов слышится, где свежую рожь молотят, — стояли тридцать четыре русских пушки и палили по французам в то место, где мы сейчас ходим с вами…

Старик повел Верещагина в сторону села Бородина, по мосту, перекинутому через речку Колочь. Остановились на скрипучих мостовинах, облокотились на перила. Верещагин посмотрел сверху в чистую прозрачную речку. На дне виднелись мелкие камешки, у травянистых берегов плеснулись испуганные щуки, оставив широкие круги на поверхности.

— У этого моста, Василий Васильевич, и началась схватка русских егерей с французом. Отсюда и пошло все сражение. А река тогда, сказывали старики, помутнела от крови. Всех мест, господин художник, пожалуй, за день и не обойти. Давай вернемся к лошадке, сядем в телегу и покатим по той дороге к деревне Валуево, а там дорогу найдем и дальше куда заглянуть…

Снова застучали колеса по выбоинам немощеной дороги. Верещагин с провожатым Киркором поехали в деревню, названную Валуево. У самой околицы, на пне, мужик отбивал косу. Старик провожатый поклонился соседу. Тот отложил косу и, увидев двух незнакомых приезжих, как бы догадываясь, зачем они приехали, сказал старику:

— Ты бы, Феофан, задержался у нас в Валуеве да показал бы добрым людям ту избу, где император французский в ночь на двадцать шестое августа почивал.

Старику, видно, не понравился подсказ соседа, он сердито ответил:

— А черт его знает, почивал ли он тут! Быть — был, это верно, а до спанья ли ему было перед такой страшной битвой?.. Меня не учить, знаю, кого вожу и чего кажу! Скажи-ка ты мне, что происходило между деревнями Беззубово и Захарово?

— Война, — ответил коротко мужик, отбивавший косу.