Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

Сухо треснул выстрел. Миша повернулся, посмотрел удивленно и рухнул на асфальт — лицом вниз. К нему подошли двое в телогрейках. Высокий — с заячьей губой. Он молча обшарил карманы, перевернул Мишу, достал его удостоверение, прочитал по складам:

— Воронцов Михаил…

Затем он аккуратно положил раскрытую красную книжечку Мише на грудь, спросил:

— Дуру взял?

Второй молча показал Мишин «ТТ» и спрятал его в карман. Хлопнула дверь, выскочила женщина, молча уставилась на бандитов. Маленький посмотрел на своего напарника и начал вытаскивать пистолет. Высокий придержал его за руку.

— Люди жизнь свою кладут на фронте, а вы что же делаете, звери, — тихо сказала женщина.

— Иди отсюда, — хмуро бросил высокий. Оба скрылись в подворотне.

Женщина склонилась над Мишей, расстегнула ворот гимнастерки, приложила ухо к груди. Через минуту она встала и горестно покачала головой. Из кармана убитого торчал уголок конверта. Женщина подумала секунду, вынула конверт, подобрала удостоверение и шагнула к воротам. Навстречу ей бежали работники милиции.

— Значит, их было двое, — повторил Коля и покосился на грузовик ЗИС-5, в который укладывали Мишу. — Как они выглядели?

— Высокий — с раздвоенной губой. Вот удостоверение вашего товарища и письмо. Оно было у него в кармане.

Коля прочитал адрес.

— Что-нибудь знаете об этом? — спросил он у Олега.

Тот молча покачал головой.

— Вы же были друзьями? — удивился Коля. — Разве не знали, что у него есть девушка?

— Он… хотел рассказать… — с трудом выдавил Олег. — А я… Я над ним посмеялся, товарищ полковник.

— Это недалеко, — Коля протянул конверт Олегу. — Отнесите лично сами. Прямо сейчас.

— Есть!

Коля проводил взглядом грузовик, на котором увезли Мишу:

— Высокий, я думаю, это тот самый, который убил кассира в магазине.

Квартиру, указанную на конверте, Олег нашел сразу. Он долго звонил, а когда уже собирался уйти, двери открыл старый дед в халате и валенках, подозрительно посмотрел, спросил басом:

— Кого тебе, милиционер?

— Зою.

— А-а, — протянул он. — Зайди…

Они прошли по коридору. Дед пошарил на полке и вытащил ключ. Открыл одну из дверей:

— Зайди. Это ее комната.

— Удобно ли?

— Теперь — удобно. Садись.

Комната была маленькая, скромно обставленная, но чистая и очень уютная. На тумбочке около кровати Олег увидел фотографию Миши. Тот смотрел широко раскрытыми глазами и чему-то улыбался.

— А где сама Зоя? — спросил Олег, отводя взгляд от фотографии.

— Ты, значит, Михаил Воронцов? — Дед в упор посмотрел на Олега. — На карточку свою ты не очень похож, ну да бог с ней, с карточкой. Нынче лица у всех напрочь перевернуло. Я вон вчера собственного зятя на улице не узнал.

— Когда придет Зоя?

— А она не придет, милок, — просто сказал дед. — Третьего дня в Химках строили они ров для танков. Налетел «мессер». Одиннадцать женщин — как одну. — Дед положил высохшую, подрагивающую руку Олегу на плечо и закончил: — Война, сынок. Ты крепись.

Олег вышел из комнаты. На лестничной площадке он долго смотрел на почтовый ящик, где среди прочих фамилий была и фамилия Зои — из вырезанных газетных букв. Олег вынул конверт с письмом Миши и опустил в ящик.

Олег возвращался на Сретенку, в пионерский клуб. Он шел, и все время одна и та же мысль сверлила его мозг: как несправедлив был он к Воронцову — смеялся над ним. «Предчувствия его странные, — думал Олег. — Чепуха полная, а ведь все сбылось, как по нотам… Эх, Мишка, Мишка… И про Зою я не выслушал, смеяться начал. А он ее, наверное, очень любил, раз письмо посмертное оставил. На рояле играл, про живопись рассуждал. А в своем милицейском деле был совсем незаметный. Рядовой товарищ, талантами розыскника не блистал и вообще — странный был парень. Преступников надо давить, как гнид, это же факт! А он? Рассусоливал с ними, „индивидуальный подход“ искал.

Олег остановился, и вдруг простая и ясная мысль обожгла его: а может быть, именно Мишка Воронцов и жил, как надо? Полной жизнью жил, не замыкался в узком мирке розыскной работы, и светлую, чистую душу оттого и не растратил, не растерял. Не озлобился на людей и любил их всегда, даже споткнувшихся, сошедших с прямой дороги. «А я? — замедлил шаг Олег. — Я в каждом вижу потенциального уголовника, ко всем подозрителен, Шопена от Скрябина нипочем не отличу! Эх, Мишка, Мишка. Дружить бы нам с тобой по-настоящему, с открытой душой. Да только поздно. Одно не поздно: убийцу твоего найти. Найти эту гадину и раздавить. Безжалостно раздавить. Не отомстить, нет. Просто избавить мир от мерзости…»

— Товарищ! — услышал Олег и обернулся. Он стоял около входа во двор, где убили Воронцова.

Окликнула его женщина лет сорока. Глаза добрые, печальные. Что ей нужно? Ах, да. Это при ней его убили.

— Вы меня? — Олег с трудом оторвался от своих мыслей. — Чем могу помочь?

— Ваши товарищи ищут бандитов. А я только что разговаривала тут с одной. Она просила ее не называть. Она знает этого, с заячьей губой. И адрес мне дала.

— Идемте. — Олег взял женщину за руку. — Идемте скорее, пока он не ушел. Его нельзя упустить.