Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

Николай Федорович приехал на приборный завод читать плановую лекцию «О профилактике преступлении среди несовершеннолетних». Был жаркий июльский полдень, солнце плавило асфальт, на аккуратно посыпанных песком заводских дорожках изредка появлялись девушки-лаборантки в туфлях «на платформе», из-за которых походка у них была падающая, словно каждая только что перенесла тяжелую болезнь позвоночника. Николай Федорович миновал светлый коридор заводоуправления и вошел в зал заседаний. Зал был полон. Николай Федорович подумал, что на заводе большинство рабочих — женщины, у многих дети и, конечно же, послушать, как уберечь Димку или Женьку от кривой дорожки, захотели почти все. Это обрадовало Николая Федоровича, лекцию он прочитал с огоньком, рассказал множество случаев из собственной практики и после окончания, окруженный почтительными слушателями, долго отвечал на вопросы.

Домой пошел пешком — «Волга» настолько прокалилась под солнцем, что, сунув голову в салон, Николай Федорович тут же отпрянул и сказал водителю, вытирая обильно выступивший пот:

— Езжай обедать…

По дороге он решил зайти на рынок — купить свежей клубники. Потом вспомнил, что на нем форма генерала милиции, и покачал головой: «Рынок еще разбежится». Свернул в боковую улицу — тенистая, заросшая старыми тополями, она напоминала аллею в старинной усадьбе. Николай Федорович с наслаждением вздохнул полной грудью и неторопливо зашагал у самых деревьев — здесь было наиболее прохладно.

— Товарищ генерал, — услышал он и оглянулся. Его догонял высокий, нескладный парень лет двадцати пяти в мешковатом костюме и модных, но давно не чищенных туфлях. Все это Николай Федорович успел отметить про себя, пока парень, явно волнуясь, приближался к нему.

— Что случилось? — спокойно спросил Николай Федорович, внимательно всматриваясь в лицо незнакомца. «Глаза не отводит, нервничает, наверняка холостяк и увлекается всем подряд без всякой меры», — подумал Николай Федорович и усмехнулся: «Я уже по методу Шерлока Холмса рассуждаю, явно пора на пенсию».

— Отойдем в сторону, товарищ генерал, — робко попросил парень.

— Отойдем, — согласно кивнул Николай Федорович. — Вон в кустах скамейка, там никого нет и никто ничего не услышит. — Николай Федорович сказал это без тени насмешки, доброжелательно и серьезно, и парень благодарно посмотрел на него. Когда сели, парень сказал:

— Вы, товарищ…

— Николай Федорович, — перебил Кондратьев. — Не волнуйтесь, говорите спокойно.

— Хорошо, — парень вздохнул. — Моя фамилия Лабковский, Егор Кузьмич. Работаю лаборантом. Тут такое дело… Не знаю, с чего и начать…

— С начала, — улыбнулся Николай Федорович.

— У нас такое производство, что сплошь и рядом идет платина и золото. Фольга, проволока, порошок. В учете я не разбираюсь и в способах хранения тоже, но не об этом речь.

— Вы считаете, что кто-то подбирается к этим материалам? — пришел на помощь Николай Федорович.

— Да! — обрадовался Лабковский. — Я расскажу все, что знаю, а вы судите. Вчера я проходил по двору, разгружали фургон с приборами — рабочий Пашутин и шофер Бородаев. Слышу, Бородаев говорит: «„Санько“ просил передать — в ближайшие дни оно поступит в кладовую… Надо быть готовыми…» Пашутин отвечает: «Я уже чалился раз, а теперь, если что, мне „ВМН“ будет…» Бородаев отвечает: «„Санько“ — профессор, он все продумал»… И ушел. А потом узнаю: завтра, это, значит, сегодня, в кладовую поступает десять килограммов золотой фольги.

— Как вы узнали? — насторожился Николай Федорович. — Это достаточно секретные сведения?

— Что вы, — махнул рукой Лабковский. — Я в столовой за обедом слышал. Девчонки из соседнего отдела трепались. У нас насчет бдительности, товарищ… Николай Федорович, не слишком. Я первое время после армии удивлялся, потом привык.

— Где служили?

— Внутренние войска МВД. Так как же быть, Николай Федорович?

— В милицию не ходили? Ну и подождите. — Николай Федорович задумался. — Я приму необходимые меры. Если понадобится ваша помощь, вас уведомят. Все. Да, вот еще что. «Санько»… Это что же, фамилия? Такой человек работает у вас?

— Нет, — покачал головой Лабковский. — У нас коллектив небольшой, я знаю всех наперечет. Человека с такой фамилией у нас не было и нет.

— Ну хорошо. — Николай Федорович протянул Лабковскому руку. — Как договорились: если что — вас известят.

…Через два часа Кондратьев уже входил в кабинет замнача МУРа Рудакова. Поздоровались, несколько минут с грустными улыбками вспоминали сорок первый, сорок пятый. Потом Николай Федорович сказал:

— Я с заместителем министра договорился и получил разрешение на личное участие в операции. Речь идет о «Санько».

— Думаешь, тот самый? — Рудаков не удержался, вскочил со стула. Николай Федорович посмотрел на него строго, нажал на плечо, усадил обратно:

— Слушай, генерал, тебе сколько?

— Пятьдесят три, — смутился Олег. — Я еще молодой.

— Да я разве спорю? Договоримся так: я возглавлю эту разработку. Миронов где сейчас?

— В Москве, только что закончил сложное дело об убийстве.