Повесть об уголовном розыске

– Нет, не дойдет, - спокойно сказал Щербаков, - если мы немедленно приступим к работе. Военные закончат приготовления к двадцать четвертому октября. На вас, директоров заводов, секретарей парткомов и командиров внутренних войск и милиции, возлагается иная задача. Случаи проникновения в Москву вражеской агентуры участились. Это естественно: Москва - прифронтовой город. Агенты сеют панику, уничтожают линии связи, пытаются вредить на фабриках и заводах. Обычных мер теперь недостаточно. Это постановление, - Щербаков поднял и показал текст, отпечатанный типографским способом, - предусматривает, что охрана строжайшего порядка отныне возлагается на вас, товарищи. На вверенные вам подразделения внутренних войск, милиции и добровольческие рабочие отряды. Прошу внимания, - Щербаков поднес текст постановления к глазам и, подслеповато щурясь, прочитал будничным глуховатым голосом: - "Провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, - расстреливать на месте". Прошу получить в соседней комнате соответствующие удостоверения и разойтись по местам.

Коля вышел в коридор. Все столпились у входа в кабинет с табличкой "Клычков Б. М.". Входили по одному. Подошла и Колина очередь.

– Садись, - Клычков кивнул на стул и открыл журнал учета. - Распишись. Здесь и здесь. Это постановление ГКО - уже знаешь. А это, - он протянул Коле бланк, и Коля заметил, что сверху в самом начале текста, от руки вписана его фамилия. - Это удостоверение ГКО, полковник. Оно вручает тебе полную власть над всеми гражданами СССР и иностранцами, которые находятся в порученном тебе районе.

Клычков подождал, пока Коля прочитал текст постановления ГКО и удостоверение, и добавил, не отводя от Коли немигающих, болезненно прищуренных глаз:

– Ты, конечно, не слабонервный, но на всякий случай разъясняю: любого, застигнутого на месте преступления мародера, провокатора, шпиона или бандита ставить к стенке немедленно. Никаких фиглей-миглей, полковник. Полная власть, я это подчеркиваю. Впредь до особого распоряжения, - Клычков улыбнулся. - Ты теперь нечто вроде единоличного диктатора, что ли. - Он перестал улыбаться и строго добавил: - Только эту диктатуру тебе партия вручила временно. Об этом ни на секунду не забывай.

Коля спустился вниз. Горохов заботливо вытирал капот "эмки" и, увидев Колю, обрадованно крикнул:

– Здесь я, Николай Федорович. Ну как? Насчет Москвы!

– Будем драться, - хмуро бросил Коля. - Ты свои сомнения оставь, Горохов.

– Есть! - Горохов повеселел, лихо вырулил к Пассажу. - О жене вашей и о сыне слыхать что-нибудь?

– Ничего не слыхать, - Коля совсем помрачнел. - Ничего. Виктор забегал три дня назад. Он ведь здесь, под Москвой.

– Талантливый оперативник, - с уважением сказал Горохов. - Все так говорят, - он улыбнулся. - А что, Николай Федорович, - догоняет вас Виктор Алексеич. Уже подполковник, а?

– Эх, Горохов! - вздохнул Коля. - Пусть хоть комиссар! Лишь бы живой остался.

– Что верно, то, как говорится, факт, - в свою очередь вздохнул Горохов.

Во дворе управления стояли грузовики. Сотрудники грузили архив и делопроизводство. Работали молча, передавая друг другу пачки бумаг, словно ведра во время пожара. Мимо, по Петровке, прошагала колонна ополчения - пожилые, наспех экипированные люди, без выправки, без уверенного, твердого шага кадровых красноармейцев. Лица у всех были замкнутые и суровые, многие бойцы шли еще без оружия.

– Всем не хватает, - подошел к Коле Рудаков. - Какой от таких солдат толк на фронте? Что они умеют?

Коля тяжело посмотрел на Олега:

– Ненавидеть умеют. Остальному - научатся. Когда отправите машины, постройте людей, - Коля замолчал и прислушался. - Что слышите, Рудаков?

– Ничего, товарищ полковник, - удивился Олег и вдруг догадался, о чем спрашивает Коля. Стояла тишина. Тягостная, жуткая тишина - такая бывает в тихие, пасмурные дни на кладбищах.

– Шел сегодня в управление, - тихо сказал Олег. - Смотрю, документы жгут. Прямо на улице, в цинковых корытах. - Олег повел плечом, тоскливо посмотрел на Колю: - Страшно это, товарищ полковник. Хотите ругайте, хотите бейте. Пепел летит, лица у всех - покойницкие.

– Возьми себя в руки, - так же тихо ответил Коля. - Нервы нам еще пригодятся, Олег. Потому что самые главные трудности, скажем так, они еще впереди.