Повесть об уголовном розыске

Вечером из Киева прилетел Виктор. Последние пять лет он работал в МВД СССР, руководил контрольно-инспекторской группой. Николай Федорович рассказал ему о "Санько", о своих предположениях.

– Жаль, что не смогу подключиться, - потужил Виктор. - А хорошо бы. - Он грустно посмотрел на Николая Федоровича: - Тебе семьдесят три, батя?

– Стукнуло, - улыбнулся тот.

– А мне - шестьдесят три, - вздохнул Виктор. - Я тебе в самом высоком смысле слова завидую. Мой предшественник ушел в запас, когда ему было шестьдесят два. Честно сказать, развалина. А ты, батя, огурчик, ей-богу.

– Если вспомнить, что деду довелось пережить, он крепко соленый огурец! - бухнул Геннадий. - Правда, товарищ генерал?

– Правда, капитан, - тихо сказал Николай Федорович. - Говоря по совести, мне страшновато, что в одно прекрасное время пригласит меня к себе начальник управления кадров. И скажет: "Дорогой Николай Федорович!" - и так далее. А разве я смогу без своего дела? - Николай Федорович обвел глазами Нину, Геннадия, Виктора. - Многие старики мечтают вечером лечь спать и… - он махнул рукой. - А у меня одно желание: чтобы жизнь моя кончилась в бою. Не от пули бандитской, нет. А просто, чтобы в разгар очередного дела не стало генерала Кондратьева. Маша моя так из жизни ушла. А мне и подавно нельзя иначе.

***

Утром Бородаев вышел из дома в самом приподнятом настроении. Все детали предстоящего разговора с Виктором Володиным были совершенно ясны, и Бородаев от удовольствия даже насвистывал веселый мотивчик. На углу крикливая тетка торговала горячими чебуреками. Бородаев купил два, жадно сжевал и поморщился:

– С чем они?

– С бараниной, - от возмущения продавщица сделала ударение не там, где нужно. - Проходи, тунеядец!

– А я думал… - Бородаев наклонился к ее уху и что-то сказал. Лицо продавщицы пошло красными пятнами. Она начала икать и хватать ртом воздух. Бородаев счастливо засмеялся. Он с трудом втиснулся в будку телефона-автомата, набрал номер.

– Витек?

– Я…

– Борода это. Ты мне нужен.

– Не могу. С Зиной встречаюсь. Она мне ножик обещала принести, я этот ножик у нее целый год выпрашиваю.

– Так это же совсем в струю! - обрадовался Бородаев. - Я около Бутырки, приходь сюда. Где ворота, знаешь? Ну, найдешь. Жду!

– А… Зина?

– А ты ей перезвони, пусть тоже придет. Женщины, они скрашивают… это… Смягчают, одним словом.

Через десять минут Бородаев подошел к дверям нового фирменного магазина, который примыкал к ограде Бутырской тюрьмы. Витька стоял у дверей и вертел головой во все стороны - видно было, что он кого-то с нетерпением ждет. Он был в новеньких джинсах-клеш и красных носках.

– А… ты, - увидел он Бородаева. - Чего тебе? Говори и отваливай. - Витька настроился на встречу с девушкой и нервничал.

– Как выпить, так друзья, а перед девочкой стесняешься? - обиделся Бородаев. - Конечно, я рылом не вышел и биография у меня не героическая. Твою цацу не заинтересует.

– Ладно, - пробурчал Витька. - Выпил я с тобой раз-другой, так это не криминал. Говори, и адью!

– Деньги мне нужны, Витя, - вздохнул Бородаев. - Видишь, совсем поизносился, против тебя - совсем шпана. Мне тоже хочется быть красивым. А ведь я тебе на той неделе пятьдесят "рэ" одолжил. От себя оторвал. На что ты их потратил? На эти самые? - Бородаев пощупал материал джинсов. - Сила! Америка! А что матери объяснил? Посылка, мол, от Красного Креста? - Он насмешливо прищурился.

– Что надо, то и объяснил, - сквозь зубы процедил Витька. - Вон Зинка идет, замри об этом. - Он бросился навстречу девушке. - Зина, привет, ты извини, что я тебя сюда приволок. - Он оглянулся на Бородаева. - Вон деятель навязался. Ты извини, я сейчас.

– А я тебе подарок принесла. - Зина протянула Витьке складной нож с затейливой рукояткой из наборной пластмассы. - Ты давно просил, владей.

– Спасибо. - Витька восхищенно закрутил головой. - Позавидуй, Борода.

– Привет, ласточка. Нож королевский, жаль, что не финяк. - Бородаев поднес два пальца к козырьку кепки. - Силен, Витя. Увел лучшую девушку из-под носа рабочего класса. Нехорошо.

– Все, Бородаев, - нервно сказал Виктор. - До свидания.

– А… тугрики? Монгольские! Когда?

– Будут. Пойдем, Зина, - Витька взял девушку за руку.

– Вот что. - Бородаев выгреб из кармана смятые рубли. - Пойдем, ребятишки, замочим встречу? Все же работаем вместе, и вам, интеллигенции, от нас, рабочих, отделяться негоже, а?

Зина посмотрела на Витьку с недоумением:

– Он о чем?

– Шутит, - с тоской сказал Витька.

– Шучу, - кивнул Бородаев. - Пойдем с нами, девушка. - Он в упор взглянул на Витьку. - Не обижай, Витя. Я тебе первый друг.

– Может, пойдешь? - Витька отвел глаза.

– Куда? - Зина начала сердиться.

– Как это куда? - изумился Бородаев. - В ближайшую тошниловку, пропустим по сто пятьдесят и по кружке пива, плачу я! Девушка, вы будете в экстазе, я гарантирую!

– Ты странно говоришь, - презрительно улыбнулась Зина. - Как дебил.

– Не понял?

– Недоумок, по-русски сказать. Виктор, я ухожу!

– Не обижай, Витя, - просительно сказал Бородаев. - Я человек простой, если что не так, извините.

– Зина, я к тебе вечером зайду. - Виктор остановился.