Повести древних лет. Хроники IX века в четырех книгах, одиннадцати частях

Зима держалась теплая, стыли полыньи с тускло-маслянистой водой. Трещины рассекали лед, уходили так далеко, как только мог различить глаз. Вдали небо было густо-серое с зеленым оттенком. Там неутомимое морское течение вырыло широкие промоины.

Лангезундскому ярлу Скату принадлежала небольшая часть обширного фиорда. Около узкой, затянутой ноздреватым льдом бухты несколько человек лениво возились с вытащенными на берег двумя малыми, на восемь или девять румов, драккарами, заменяя доски попорченной обшивки. Третий драккар, больший, стоял на воде. Лед кругом него был разбит.

Общая проезжая дорога пересекала землю ярла Ската. Возвышенности мешали объезду, и посторонние, по праву обычая, возникшего, возможно, еще до того, как предки Ската утвердились в фиорде, ездили через его владения.

Если бы кто-нибудь чужой осмелился проехать Нидаросом!.. Оттар думал о времени, когда из Лангезунда вышел первый викинг на своем первом драккаре. Он был слишком слаб, чтобы заставить соседей проложить другую дорогу, и хотел жить мирно в своем горде. Потом он сделался сильнее, но усилились и они, бондэры. Так было и так продолжается до настоящего дня. Но что будет завтра?

Мысли о решившем судьбу свободных ярлов тинге и о короле бондэров Черном Гальфдане не оставляли Оттара.

2

В горде ярла Ската Оттар нашел большое общество. Энергичному Гольдульфу удалось собрать цвет князей фиордов. Короли открытых морей блистали роскошью костюмов и драгоценных украшений, награбленных во всех известных странах, куда ярлы сумели добраться.

Свободный владетель Харанс-фиорда ярл Альрик отличился своим последним набегом на Валланд. Он поднялся по Сене, испугал Париж и без боя взял хороший выкуп с города.

Завидовавшие всем и каждому владетели Бёммель-фиорда братья Гаук и Гаёнг утверждали, что выкуп был не так уж велик, как хвастался Альрик. Быть может, братья были правы. Они вслед за Альриком вошли в устье Сены, но не поднимались до Парижа, ограничившись грабежами и ловлей траллсов по притокам Сены – Эптэ, Анделль и Моретти.

Зигфрид Неуязвимый, владетель Расваг-фиорда, носил эту кличку за то, что вышел без царапины из десятков сражений и сотен стычек. Он держался вместе с ярлом Брекснехольм-фиорда Гангуаром Молчальником и хуммербакенским ярлом Агмундом. Они истекшим летом втроем напали на южных саксов в устье реки Темзы, и каждый из них отверг подарки саксов, пытавшихся расстроить союз ярлов. После первых успехов викингов саксы собрались с большими силами и потеснили ярлов. Однако Зигфрид, Гангуар и Агмунд успели построить на берегу скользкий и крепкий вал из ободранных туш скота, захваченного у саксов, и сумели удержаться в кровавом укреплении, пока на драккары не была погружена вся захваченная добыча.

Владетель Ретэ-фиорда ярл Балдер по прозвищу Большой Топор, получивший эту кличку от излюбленного им оружия, обладал необычайной силой рук. Дикий среди диких, он был одет в кафтан из толстой кожи, обычно служившей для подкольчужных рубах, на котором были нашиты золотые и серебряные кресты, награбленные в валландских и саксонских храмах. Крестов было так много, и нашиты они были так густо, что кафтан Балдера мог заменить бахтерец.

Длиннобородый Балдер искоса поглядывал на владетеля Лаудсвиг-фиорда Гаральда, прозванного Прекрасным. Единственный из всех Гаральд брил усы и бороду, как римлянин. Он носил длинную красную одежду, в которой можно было узнать мантию римского епископа. А череп епископа, оправленный в золото и превращенный в чашу, висел на цепочке у пояса Гаральда.

Предприимчивый Эрик Красноглазый, который имел от рождения белые как снег волосы и глаза странного красного цвета, Мезанг, Эвилл, Ингуальд, Скиольд, Адиль, Гальфсен и Гунвар, о походах которых было бы слишком долго рассказывать, окружали ярла-скальда Свибрагера, владетеля Сноттегамн-фиорда. Свибрагер был знаменит своим даром слагать песни и памятью, хранившей сто тысяч строк воинственных и священных сказаний-саг о богах и героях.

Собрание не обошлось и без хаслумского ярла Фрея, который, дав слово датскому ярлу Рагнару, хотел узнать выгоды иного предприятия.

Самыми молодыми были владетели Норангер-фиорда Ролло и Ульвин-фиорда Ингольф. Каждому из них было лет по двадцати. Они особенно горячо приветствовали двадцатишестилетнего Оттара.

Двое суток старый Скат развлекал себя и гостей. В ненасытных желудках конское мясо смешивалось с новгородской икрой, с копченым лосем, с медвежатиной, олениной, репой, тетеревятиной, крепкосоленой говядиной, жирными дикими гусями, утиными потрохами, рубленными со стручковым перцем, жаворонками, засоленными с лета вместе с гвоздикой, мятой и луком.

Острые и соленые блюда сжигали рты и палили неутолимой жаждой. Ее заливали пивом, варенным на фризонском ячмене с саксонским хмелем, новгородским медом, винами, награбленными в Валланде и в еще более далеких странах. Все казалось пресным и, в попытке найти лучшую смесь, в один ковш лили ширазское янтарное вино, кислое валландское пиво и бросали горсть соли.