Повести и рассказы

— Помню, в 60-е годы многие мечтали стать физиками, даже в стихах у поэтов (и у тебя в том числе) очень часто встречались образы ракет, циклотронов… Как ты думаешь, кто сегодня герой нашего времени? Неужели — делец, бизнесмен или, того хуже, киллер?

— Не согласен. Если говорить о молодых, то сейчас я наблюдаю у них огромную тягу к гуманитарным наукам, многие ребята читают запоем книги по философии, по истории. Жаль, что сегодня многие стыдятся обнажить свою душу, робеют признаться в чистой любви, стесняются добрых слов, светлого начала… Нам все кажется, что над этим будут смеяться. Так вот, должен прийти герой, который не будет бояться быть хорошим человеком.

Много лет назад в одном московском театре шел спектакль по моей пьесе «Ждем человека». Тогда же у меня выходила книга «День рождения хорошего человека». И сейчас, спустя 20 лет, я продолжаю верить, что хороший человек нужен и в жизни он есть. Вот почему мне больше всего хочется написать очень добрую, светлую книгу. И я верю, что я ее напишу.

«Я НАИВНЫЙ ДЕРЕВЕНСКИЙ СТИХОТВОРЕЦ…»

Беседа с красноярским писателем Р. Х. Солнцевым. Записал Александр Силаев. Фото Анатолия Белоногова. Опубликовано в газете «Вечерний Красноярск» № 22 27 июля 2005 года.

Недавно Роман Солнцев вышел в номинанты премии «Букер». Особого восторга наш земляк не испытывает: «все равно москвичи дадут своему». Потому настроение спокойное. К тому же он многопланов. Автор не только литературы, но и, так скажем, литературной среды. Журнал «День и ночь», премия имени Астафьева, Литературный лицей — все это его заботы. О своих ближайших планах рассказывает он сам.

— Не кажется, что писателей в России сейчас больше, чем квалифицированных читателей? На одну премию «Дебют» идет каждый год 50 тысяч человек до 25 лет. Несколько сот тысяч человек в России чего-то кропает.

— А что такое квалифицированный читатель?

— Человек, без труда читающий любой текст. Набокова, Астафьева, Пелевина, Джойса.

— Ну, дорогой мой, все эти сотни пишущих, включая графоманов, — они ведь еще и читатели! Разве не радость великая! Кроме самых необузданных, клинических, но таких всего 5–6 процентов. Остальные, думаю, до звания нормального читателя доросли.

— То есть литература не уступает иным формам «репрезентации реальности»? Кино, рок-музыке, компьютерным всяким штукам?

— Это другой вопрос. Литература сейчас действительно отступает. Можно вспомнить фразу Ленина про важнейшее из искусств. Все сейчас отступило перед ТВ. Это пушечное явление, оно пробивает любую кожу. Не хочешь, а смотришь. Причем думать, за редким исключением, это не провоцирует. Какой-то умный круг собирает только канал «Культура», может быть, еще ТВЦ.