Повести о войне

И, словно запруду снесло где-то, ручьями, реками потекли из подъездов, дворов, переулков люди. У всех у них был подчеркнуто будничный, деловой вид. Маленькие обшарпанные чемоданчики, в которых обычно носят инструменты; портфели, скрипичные футляры, длинные трубки чертежей — чего только не было у них в руках или под мышкой.

Да и сам город преобразился, Побежали, опережая друг друга, автобусы и троллейбусы, мощно задышали заводы, березами выросли из земли и ударили в небо фонтаны…

И с ворчаньем прополз мимо, смывая вчерашний мусор, неторопливый поливальщик.

— Вези меня, друг, направо, — вскочив на подножку, приказал Карпов, — опаздываю!..

— Чего, чего? — вытаращил глаза щекастый паренек-шофер. — А ну, брысь отсюда!

Карпов торопливо объяснил ему, что так, мол, и так. Ты, мол, и родился, может быть, потому, что сейчас меня подвезешь: я ведь родителей твоих спасу…

Паренек поморгал белыми поросячьими ресницами, вдумался.

— Да ведь я приезжий, — хохотнул он, — родители мои в Тюмени тогда жили. Так что спасать их тебе не придется! Всего наилучшего! — он прибавил скорость, но почти тут же остановился. — Садись! Ну! Быстрей!..

Карпов, не долго думая, забрался в кабину, и поливальщик во всю силу мотора помчался по улицам, продолжая щедро поливать их водой. Он напоминал теперь торпедный катер.

— Галка-то моя — питерская, — открылся шофер, — коренная! Теща по воду в блокаду к Неве ходила. Рассказывала, что снаряды прорубей наделали. Хорошо, говорит, было — долбить не нужно…

— Вот видишь, — крикнул ему в ответ Карпов, — того и гляди, накроет твою тещу снарядом, и не родится у нее дочка, а дочка не выйдет за тебя замуж. И все потому, что ты меня не подвез…

— Так везу же!

Карпов говорил, а думал о своем.

— Пришел бы ты домой, — говорил он, — а жены как не бывало. Будто померещилась она тебе, приснилась…

— Так везу же! — сердился шофер. — Везу.

Площадь перед институтом была заполнена людьми. Некоторые показались Карпову знакомыми. Например, мальчик и девочка, что встретились ему с Таней в сквере. Или вот этот лысый усач… Он на балконе стоял ночью, возмущался. А это кто? Степан! Сын Сан Саныча… Увидел Алексея и вытянулся перед ним, как перед генералом.

— Вы слишком здоровый, — крикнул Степану мальчик, — на вас много энергии потребуется, а я маленький, худощавый…

Карпова обступили. По жаркому человеческому коридору молча шел он к институтской двери.

— Я ни одного субботника не пропустил! — пробивался за ним мальчик. — Так лед колол, даже лом обратно вытаскивать было трудно…

— Это правда, — подтвердила девочка, — я видела!

— Есть уже порох в пороховницах, — засмеялся лысый усач, — еще хлебнете, успеете, вот я-то, — обратился он к Карпову, — уж точно бы пригодился! Я снайпер, приклад у меня от зарубок шершавым был. Возьми!

— Меня! Меня возьмите! — послышалось отовсюду. — Меня!

— Товарищ Карпов, — пробился вперед Степан. — Папа этого не сказал, но я понял… Я и сам… Я рядовым пойду… С вами…

На короткое мгновенье Карпов представил всех их в военной форме. В маскхалатах, касках… С автоматами…

Нет, нет! Пусть здесь в оба глядят… Пусть ходят в ковбойках, пиджаках, шляпах… Пусть живут!..

— Леша!..

У входа в лабораторию стояла Любовь Ивановна.

— А я тебя здесь… Вот, жду тебя… — она через силу улыбалась. — Пообещал мне Паша, так чего ж еще, кажется?.. Раз он пообещал… Мне… А все боюсь. Официант меня напугал. Я, говорит, в клиентах разбираюсь, вернется он, парень этот… А ты не вернешься, правда? Правда, Леша?

Карпов нахмурился, прошел мимо.

— Леша!.. Прощай!..

Он медленно, с трудом оглянулся.

— Нет… Люба… До свиданья…

Васюков был один. Осторожно вертел на пульте пуговицы настройки. Что-то сухо щелкнуло, участились удары метронома, потом стали редкими, тягучими…

— Ну, Павел Егорович, — произнес Карпов, — чем обрадуешь?

Васюков повернул к нему усталое, еще больше постаревшее за ночь лицо.

— Не получается… Не могу я еще назад.

Карпов усмехнулся.

— А ты меня вперед пошли. Вперед можешь? А уж оттуда, из будущего… С пересадкой.

Васюков ахнул, поднялся, схватил его за плечи.

— Ты… Ты догадался? Но… А если… там ничего нет? Нет будущего?.. Вдруг пусто там?.. Пепел…

— Пепел? — высвободился Алексей. — Брехня! — ткнул Васюкова в живот. — Разглядел я вас, нынешних. Народ вы хоть и пузатый, но плечистый. Не дадитесь!

— Леша, но зачем сейчас?.. Останься!.. Дождись, покуда я обратный канал выдумаю… Ведь я тебя тогда точно в тот же день верну, или нет, лучше раньше на день… Да, да, — задумался на миг Васюков, — на день раньше… А пока поживи… Спасибо за смелость твою, за совесть… Но поживи! Мы еще…

— Нет! — резко прервал его Алексей. — Не могу ждать… Не хочу… А что если… если привыкну? А мне нужно взорвать мост! Людей спасти!.. — он стиснул Васюкову локоть и укоризненно улыбнулся. — Эх, ты… На войне всякое случается, что ж ты меня заранее… Я еще сто лет проживу!..

— Успела!..

В распахнувшейся двери стояла Таня.

— Успела все-таки! — бросилась к Алексею, обняла. — Ты говорил, что я похожа на маму… Но я ведь и на тебя похожа… Хочу быть похожей… И мы… Вместе…